Александр Михайлович Покровский: «Как там страна (сборник рассказов)»

Александр Михайлович Покровский
Как там страна (сборник рассказов)



OCR Ustas, Readcheck by Marina_Ch
«Александр Покровский. БЕГЕМОТ. Рассказы и повесть.»: ООО «ИНАПРЕСС»; СПб; 2005

ISBN 5-87135-150-6 Аннотация В этой книге читатель встретит новых и старых героев, затянутых в воронку нынешней жизни, полной как комических ситуаций, так и подлинного драматизма.Острое слово, искрометный юмор, фразы, становящиеся поговорками, — стилеобразующие особенности прозы замечательного писателя, делающие чтение книг А. Покровского самым настоящим удовольствием. Александр ПокровскийКак там странасборник рассказов Русичи великая поля чрьлеными щиты прегородиши, ищущи себъ чти… «Слово о пълку Игоревъ» ГДЕ Я ТОЛЬКО НЕ НОЧЕВАЛ Я ночевал везде: на вокзалах, если до них добирался, на скамейках, в гостиницах и даже в общежитиях для строителей. Приходишь в общежитие для строителей, которое помещается где-то в стороне от большой дороги — маленькое, покосившееся, одноэтажное, — и говоришь дежурной:— Можно у вас переночевать?А она смотрит на тебя, с головы до ног будто вывалянного в снегу — такая на дворе непогода, и уже час ночи, куда же ты пойдешь в такой холод, не в подворотню же, — и говорит:— Два рубля.И ты выкладываешь эти два рубля, а тебе дают простыни и наволочку и приводят в комнату, где уже лежат пять человек, и ты в потемках, стараясь не разрушить их храп, стелешь постель, а потом, стянув с себя шинель и всю одежду, влезаешь под одеяло — колючее, потому что простынь коротковата, и только закрыл глаза, как закружилась голова — это бывает, когда пешком идешь целый день, и немедленно ты чувствуешь, что падаешь куда-то глубоко-глубоко и летишь, летишь, и ничего не можешь поделать, потому что вроде связаны у тебя руки и ноги.Ты падаешь так до самого утра.Мне иногда кажется, что все это мне только когда-то приснилось… МАЭСТРО Я все время вижу себя под ореховым деревом. Не знаю, почему.Странно как-то.Смотрю в окно заиндевелое и вижу, что вокруг лето, зной, а я сижу под ореховым деревом, а вокруг разбросано много-много орехов, и я беру любой из них и так слегка только нажимаю. И в моих могучих, пахнущих отжатой сурепкой ладонях он трескается, а потом я его неторопливо выедаю, а мимо бежит-бежит тропинка — так бежит-бежит — и срывается вниз, и петляет по крутизне к морю.Внизу ведь море. Ласковое. 35 градусов. Наверное, я в Греции.— Пахомов!Опять. Старпом. Прощай, Греция. Совершенно невозможно. У нас. Быть в Греции.— Ты в море идешь?Вот как. У нас теперь интересуются, иду ли я в море. И не просто интересуются, а суетятся, влажнея, торопятся узнать, хочу ли я в море. Не мешает ли мне чего. Хотеть. А раньше у нас был «священный долг» и я всем был должен. Я всегда был должен. Сколько себя помню — постоянно в долгах. С рождения. Только родился, и сразу должен. А, кстати, может, я не хотел рождаться. Мне было уютно, тепло, сыро, кормили, а потом, не спросясь, достали, и я всем стал должен. И дети мои будут должны. Я их буду учить, водить за ручку в театр и через проезжую часть, и какое-то время они не будут знать о своем долге, а потом исполнится им 18 лет, и о долге вспомнят. Мальчиков посадят вроде бы даже в застенок — это я про наши вооруженные силы, а девочки будут с нетерпением ожидать замужества, чтобы они родили для застенка мальчиков.— Пахомов, я с тобой разговариваю. Ты меня слышишь?— Слышу.— Ну?— Александр Евсеич, я вчера видел чудный сон: у нас ракета после запуска из-под воды, как вы понимаете, не выдержала глумлений, развернулась и полетела на Москву. Там она взорвалась, и через некоторое время на улицах Филадельфии продавали сувенирные осколки нашего Белого дома. И назывались они «русский Белый дом».— Ты заму эту историю расскажи.— Не могу.— Почему?— После того как они предали свои идеалы и вышли из партии, я с ними не разговариваю. Пусть даже эти идеалы были ложными и противоречивыми. Все равно. Не люблю я перебежчиков.— Я тебя спрашиваю, ты в море идешь?— Отвечаю: не иду.— Почему?— Мне за прошлый раз не заплатили. Вы мне обещали. Клятвенно. Что заплатят по приходу в базу. Ну и что? Обманули?— Я деньгами не заведую.— Если вы ими не заведуете, то присылайте ко мне того, кто заведует, и я с ним в один миг договорюсь. Я сговорчивый.Вот как мы теперь разговариваем со старпомами и ходим в море из-под палки, конечно, но с помощью пряника.Времена меняются.В море теперь ходит сборная нашей базы, и чтоб ее набрать, старпом бродит по казарме и договаривается.И пряник у нас один — деньги.Пиастры на бочку, вашу какашу!Принимаем и дублоны, и тугрики, франки, лиры, японские йены, грезы бородавочника, но больше всего любим доллары.Очень любим.Со слезами на бесстыжих глазах.Я случайно видел одного чиновника, а у него в руках — доллары. Так вы знаете, плакал человек от счастья.Я иногда думаю, хватит кривляться, объявим себя последним штатом Америки и заживем, и чиновничья у нас будет в два раза меньше, потому что зачем нужны свои, если есть чужие. А то неудобно как-то, в море ходим, а врагов нет.И кормят говном. На первое капуста с водой, на второе капуста без воды, на третье — вода без капусты.Нальют первое, а она там лежит на дне, красивая как Офелия.А деликатесы, как принято, заменяются по таблице замен: икра на балык, балык на селедку, селедка на сено, сено никто не ест, но его еще не подвезли.Лейтенанты служить отказываются, старички ждут пенсию, как Пенелопа своего Одиссея, а таких, как я, пихают в море.А я ведь специалист. Маэстро в своем деле. И в названном качестве нас на флотилии только два с половиной человека.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2