Нельзя допускать ни
малейшей вероятности...
Вероятность - вот чего он больше всего не любил. Неопределенность.
Фактор случайности. Человеческие ошибки. Людей, действующих, не думая.
Эмоциональных женщин. Престарелых животных. Маленьких детей.
Она смежила веки и яркая голубизна неба сменилась густо-красной
пеленой. Обхватив свои плечи руками, она наслаждалась ласковыми лучами
солнца. Внезапно она осознала, что, вполне возможно, будет еще жива, когда
отца разморозят и оживят. Что же беспокоит больше: неизбежность его смерти
или же возможность непостоянства оной?

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
Розалинда въехала в Сан-Педро. Вдоль дороги потянулись вереницы
заброшенных магазинов, бесхозных бензоколонок, домов, разграбленных и
оставленных многие годы тому назад. Рядом с ней сидел Портер, Фосс с
Баттеруортом - позади. Свернув с Пасифик-Авеню направо, она направила
машину в холмы, окружавшие город.
Вот впереди появилась высокая ограда из проволоки, обросшей бахромой
ржавчины, протянутой меж двадцатифутовых столбов. Ворота давно были сняты,
единственной преградой для желающего войти были переплетения
растительности, заполонившей всю улицу.
Тридцать лет назад, когда ретровирус СПИДа мутировал, и массовая
истерия вынудила правительство поспешить с крутыми и решительными мерами,
этот район был переделан в лагерь для интернированных. Те времена уже
почти забылись, но район так и остался "язвой на теле города". К тому же,
в свете отрицательного прироста населения, никто не чувствовал
необходимости селиться в домах, наводненных призраками канувшей в Лету
чумы.
На окраины безлюдного города переселилась горстка художников,
писателей и просто "отбросов общества" - дома здесь можно было брать
бесплатно, а влияние правительства фактически не ощущалось. А дальше, в
глубину, без хозяев пустовали тысячи и тысячи домов, разрушающихся
понемногу от подземных толчков, служащих пищей термитам, гниющих и
медленно оседающих под собственной тяжестью.
Машина медленно катила по заросшей улице, переваливая через жгуты
стеблей плюща, продираясь сквозь спутанную траву и куманику, поднимая в
воздух тучи насекомых. Через пару кварталов Розалинда притормозила и
посмотрела в зеркало заднего вида. Как всегда, человечьим духом в этих
краях и не пахло. Развернувшись, она поехала по заросшей подъездной
дорожке к дому - с виду такому же заброшенному, как и соседние, и
остановила машину так, чтобы от посторонних глаз ее скрывали свисающие
ветви инжирного дерева.
- Знаете, - сказала она, - я даже не помню, когда мы в последний раз
ездили сюда днем.
Фосс сзади хмыкнул:
- Ты ведь полагаешь, что нам надо работать, работать и еще раз
работать. По-твоему, если мы уходим домой до полуночи, нам живется слишком
легко.
- Нет, Ганс, - улыбнулась Розалинда. - Я так не считаю.
Она распахнула дверцу. В воздухе стоял запах пышной листвы и диких
цветов. Пели птицы, легкий бриз шевелил траву-сорняк, заполонившую лужайку
перед домом. Вдали, на фоне океана, виднелся смутный серый силуэт
Каталина-Айленд.
- Думаю, мы заслужили отдых, - продолжала она. - Одна беда: я,
кажется, разучилась отдыхать. То есть, после прошедших десяти лет это,
словно... словно психологический вакуум. Не пустое пространство - пустое
время.
- В дзене различают состояние, именуемое "дхьяна", - сообщил
долговязый Баттеруорт, выбираясь с заднего сиденья.
- Да неужели? - Розалинда кисло взглянула на него. - Майкл, ты
собираешься подробно разъяснять нам его суть?
- Объяснять? - Он одарил ее слабой, иронической улыбкой. - Я могу
рассказать, как достичь его. Хотя тебе наверняка не понравится. Для этого
нужно стать мягче.
Фосс окинул их взглядом и ухмыльнулся.
- А приятно посмотреть, как вы оба стараетесь показать, что еще не
разучились быть людьми.
Розалинда рассмеялась. Ей было хорошо. Она только сейчас осознала,
сколь давно в последний раз имела возможность хоть на несколько минут
бросить все, пошутить, расслабиться...
- А ты, Ганс, полагаешь, что я стала нелюдью?
Фосс напустил на себя шутливую серьезность:
- Мне, Розалинда, полагать - не по чину и не по характеру.
Выйдя из машины, она подошла к Портеру, копавшемуся в багажнике.
- Джереми! Выскажи свое непредвзятое мнение! Я, как начальник группы,
не человечна?
Вынув из багажника алюминиевый кейс, Портер поставил его в высокую
траву и призадумался, как обычно, подвергая вопрос тщательному
рассмотрению.
- Я бы сказал, что нет. Не человечна ты лишь в общении с ненашими.
- Например, с Хортоном, - заметил Баттеруорт. - Или с этим типом.
Ревизором, которого он сегодня приводил.
- Ричард Уилсон?
Пробравшись сквозь траву и виноградник к парадной двери, Розалинда
открыла ее и отключила обе системы сигнализации. По давней привычке она,
прежде чем войти, быстро оглянулась, но вокруг по-прежнему было тихо: ни
движения, ни пешеходов, которые могли бы наблюдать за ней или просто
заметить.
- Возможно, я ему немного нагрубила, - сказала она подошедшим
спутникам, входя в разрушенную прихожую с заляпанным грязью ковром и
побуревшим от сырости стенами. - На самом деле он того не заслужил. Он не
был так плох, как большинство ревизоров. Просто мне не хотелось, чтобы он
был. Особенно сегодня.
Фосс, вошедший в дом последним, запер за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88