- Вот, видите, уже и начали. Незаметно для самого себя. Остается лишь пожелать успеха... Только скажите, пожалуйста: отчего вы такой злой?
- Будешь злой, - ответил Артем, - когда каждый называет себя моряком, а окурки кидает прямо за борт!..
Пожалуй, в этот день только один человек на всем корабле не выслушал замечаний от Пеклеванного - это был сам командир корабля, Прохор Николаевич Рябинин.
"Я им покажу, что такое настоящая служба, - думал вечером Артем, укладываясь спать. - А когда отшлифую их, тогда можно подавать рапорт о переводе на миноносцы..."
Когда позовет море
В старинной "Естественной истории рыб" говорится о том, что сельдь северных морей оказывает на благосостояние народов влияние гораздо большее, чем кофе, чай, пряности тропиков и шелковичный червь. И действительно, сельдяной промысел - самое значительное из всех морских предприятий; он способствует формированию отважных людей, неустрашимых моряков, опытных навигаторов.
Ирина Павловна вспомнила об этом почему-то сейчас, когда самолет летел низко над морем, пугая шумом мотора чаек, что кружились над косяком сельди. Косяк выделялся на поверхности моря рыже-фиолетовым пятном, напоминающим по форме округлый полумесяц длиною около двух километров. Смотря вниз, через замерзшее окно кабины самолета, она думала о том, что ей в период экспедиции придется еще многое узнать об этой породе рыб.
Подув на замерзшие пальцы, перенесла на бумагу изображение сельдяного косяка и поставила рядом координаты. Прибрежная авиаразведка на сегодня была закончена. Тронув пилота за плечо, Ирина Павловна прокричала ему в самое ухо, что можно ложиться на обратный курс. Самолет, накренившись на левое крыло, развернулся к берегу...
В институте Ирина Павловна случайно встретила главного капитана рыболовной флотилии. Дементьев всегда относился к ней добродушно и ласково.
- Ну, ну, рассказывайте... Что в Архангельске? А как ваш сын?.. Наверно, вырос.
- Большой уже. Сегодня пошел получать паспорт. Шестнадцать лет!
- Вот как? А у меня есть новости.
- Какие же?
- Траулер "Рюрик" взял на себя соцобязательство "Аскольда" и принял от него передовой вымпел флотилии.
- Ого! Моему Прохору, значит, придется кое-кого после войны нагонять. Это будет любопытно... Отойдемте в сторонку, Генрих Богданович, у меня к вам есть одно дело.
- Слушаю вас, дорогая Ирина Павловна.
- А дело вот в чем. Я уезжаю в Чайкину бухту, где стоит корабль, который, кажется, может заменить нам "Меридиан". Если я установлю, что эта шхуна пригодна для экспедиции, нужно будет отбуксировать ее в Мурманск для переоборудования. Вы должны мне посодействовать в этом.
- Ирина Павловна, я знаю, о каком корабле идет речь, - сказал Дементьев, - и я не советовал бы вам связывать судьбу экспедиции с этой шхуной.
- Почему? Разве это плохой корабль?
- Нет, корабль хорош, но вы не сможете найти для него нужного капитана. Да, да, не удивляйтесь этому: на нашем флоте много прекрасных капитанов, и некоторые плавали на парусниках, но вряд ли кто-нибудь из них согласится управлять этой шхуной - слишком сложно и хитро парусное вооружение.
- Да, но ведь раньше кто-то управлял этой шхуной! - удивилась Ирина Павловна.
Дементьев рассмеялся:
- Вы сначала спросите, кто ее построил.
- Кто?
- Человек.
- Я понимаю, что человек. Но какой?
- Точно такой же, как и эта шхуна. Он был на севере единственным ее капитаном. Мудрый, талантливый человек, хотя и с большими причудами. В старое время даже марсофлоты боялись его, как огня!
- Он жив сейчас?
- Вот чего не скажу, так уж не скажу. Не знаю.
- А как его звали?
- Не помню. Простая русская фамилия.
- Генрих Богданович, дорогой, все это мне кажется такой сказкой, что я не хочу в это верить. Я уверена: капитан найдется. От вас же требуется одно: посодействуйте, пожалуйста, в перебуксировке шхуны к причалам Мурманска.
- Это я вам обещаю, Ирина Павловна...
Домой она возвращалась вечером. Дул теплый ветер. Недавно выпавший снег таял. Пахло гниющими водорослями. С другого берега залива доносился стук пневматических молотков - это на "Аскольде" клепали днище.
Ирина Павловна всмотрелась во мглу, где обрисовывались скрытые в тени берега очертания корабля, и ей показалось, что среди многих фигур, стоявших на палубе, она узнала коренастую фигуру Прохора.
Женщина глубоко вдохнула холодный воздух. "Все-таки я счастливая", вдруг подумала она о себе и совсем неожиданно рассмеялась. А почему бы и нет? Ее семья словно течет в едином русле: одни заботы, одни досады, каждый понимает все с полуслова, а море шумит и шумит под окнами их дружного дома. Пусть оно шумит и под окнами внуков и под окнами правнуков!
И этому большому счастью она обязана не столько себе, сколько ему Прохору: вон там он стоит на палубе! Ирина часто пыталась представить себе, как бы сложилась ее жизнь, если бы она его не встретила... И получалось всегда так скучно, так пресно и плохо. Только с ним, только с этим городом, только с этим морем - она будет счастлива. Вот уж не думала она в своей молодости, что ее слабая женская жизнь так густо замешается на этих крепких дрожжах!..
Сына, несмотря на поздний час, дома не было. Ирина Павловна прошла в его комнату. Ящики шкафа были выдвинуты, повсюду валялось белье, разбросанное в какой-то непонятной спешке, а на столе лежал самодельный конверт, и на нем рукой Сережки было крупно написано: "МАМЕ"
Ирина Павловна развернула письмо сразу похолодевшими пальцами: "Дорогая моя мама!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50