..
Наградой ему был Железный крест с дубовыми листьями, но завистники из "политише абтайлюнга" все-таки его допекли, и Тербовен был вынужден распрощаться со своим талантливым учеником.
- Я же тебя предупреждал, сынок, - заявил наместник. - Ты не послушался меня, старика... Теперь придется подержать тебя на льду. Будь любезен отправиться в Швецию - на рудники в Элливарре. Будешь работать там на легальном положении. Сиди в этой тихой стране тихо, не умничай. Пусть о тебе немного забудут. Потом я тебя оттуда вытащу...
Нейтральная Швеция питала своей железной рудой военную машину Германии. День и ночь через границу с Норвегией громыхали тяжелые черные платформы, а в банки шведских капиталистов текли тусклые слитки золота, и в этих слитках были сплавлены воедино и обручальное кольцо невесты, и золотая челюсть замученной в гестапо старухи. Фон Герделер в качестве легального агента, под маркой опытного горного инженера, должен был следить за бесперебойными поставками железной руды из Кируны в Нарвик: оттуда руда отправлялась в третью империю уже морем.
Присмотревшись к делу, фон Герделер заметил, что его предшественник был большим ротозеем. Заручившись помощью крупного юриста, оберст перерыл все пункты торговых соглашений со шведскими предпринимателями, и скоро вагоны с рудой уже не успевали разгружать в Нарвике.
Оберст был достаточно сообразителен и действовал различными путями недаром одурачивание людей было его профессией. Однажды поток руды в Германию остановился, и тогда фон Герделер выкинул такой ход: он задержал перевод платежей на банк в Стокгольме и тут же обручился с дочерью главного обладателя всех рудничных акций. Запруду из груженых составов словно прорвало, на путях к Нарвику даже образовалась "пробка".
Однако портить отношения со шведами фон Герделер никогда не желал: купив за городом зимнюю дачу, он часто устраивал на ней приемы и первым вставал с бокалом вина в руке, предлагая тост за шведского короля. Он пошел еще дальше: о Гитлере стал отзываться с некоторым пренебрежением, рассказывал пикантные анекдоты из личной жизни главарей национал-социалистской партии (а он их знал немало), и это нравилось шведам.
Молодой, полный сил и напористый, оберст сразу оказался и здесь на своем месте: вскоре он добился разрешения обращаться к министру Дарре со всеми вопросами уже лично, через головы его чиновников.
- Я понимаю вас, шведов, - с грустью разглагольствовал иногда фон Герделер. - Ваша страна - образец классической государственности. Именно так я и хотел бы прожить свою жизнь. - И он вздыхал, покручивая обручальное кольцо на пальце. - Поверьте, что мне страшно за мою Германию... Только здесь, в вашем кругу, я понял, какое это счастье - выпить утром стакан парного молока, выкупаться в озере и разводить потом под окном тюльпаны. И не знать, что где-то война...
И богатая вдова Канна Мунк, явно влюбленная в молодого нациста, частенько восклицала с восхищением:
- Как он мил, этот полковник! А еще говорят, что Гитлер испортил всех немцев...
Вид из окон зимней веранды на озеро, окруженное лесистыми горами, был восхитителен. Дача находилась на вершине холма, и при первом же снеге надо будет встать на лыжи и сразу от порога веранды скатиться на дно этой глубокой чаши.
Хорст фон Герделер аккуратно сложил в офицерский несессер бритву и посмотрел на себя в зеркало. Свое лицо ему сегодня понравилось: гладкое, мужественное, немного жесткое, - такие лица любят женщины. Он долго выбирал галстук. Пожалуй, вот этот: хорошо, со вкусом и скромно. Оберст вдел запонки в гремящие от крахмала манжеты, еще раз взглянул на билет, присланный ему сегодня. Начало - в девять. Что ж, он еще успеет.
- Фру Агава, - позвал он служанку, - будьте так любезны, вызовите мою машину из гаража...
Канна Мунк давала сегодня на своей загородной вилле бал в честь именин своей дочери. Хорст фон Герделер, повинуясь шведскому обычаю, вбросил свой подарок внутрь ее дома, не показываясь на глаза хозяйке, и появился перед ней уже с пустыми руками.
- Вы так очаровательны сегодня, - сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать тонкую руку богатой бездельницы. - И мне нравится, что браслет на вашей руке совсем такой, какой носят крестьянские девушки.
- А вы сегодня так разговорчивы, полковник, - назвала его вдова по званию, которое он тщетно скрывал под своим фраком.
- О, фру! - развел оберст руками. - Я всегда буду лишь инструментом, на котором вы так великолепно играете!..
Он решил не быть назойливым и скоро отошел к гостям. Большинство их были инженеры с рудников Элливарре и хорошие знакомые оберста. Встретили они его на этот раз сдержанно и молчаливо. Фон Герделер уже знал: так его встречают каждый раз, когда немецкие войска на русском фронте терпят очередное поражение. "Черт возьми! - подумал он, ругая себя. - Прежде чем идти сюда, надо было прослушать радио..."
- Господа, - весело сказал он, беря с подноса рюмку превосходного мартеля, - восемьдесят семь вагонов руды сегодня уже покатились к морю. Могу поздравить вас, господа, с хорошей премией...
- Это верно, - согласился один швед. - Не будь этой мировой потасовки, и мы бы, наверное, ходили без работы. Только не случилось бы так, что наша руда будет сгружаться в море!
- Вы хотите сказать... - начал было фон Герделер.
- Да, из Лондона только что передали, что английская подлодка...
- Русская! - перебил один молодой инженер. - Стокгольм утверждает, что русская!
- Это безразлично, - продолжал швед. - Однако в Нарвике вчера прямо у причала торпедированы три транспорта с нашей рудой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50