Посмотри: годится судно для экспедиции или нет. Вот, пожалуй, и все. Я, откровенно говоря, только затем и пришел сегодня, чтобы сообщить о шхуне. А сейчас мне, - Вахтанг решительно встал, - пора на катер...
И, направляясь к двери, шутливо продекламировал:
- "Пора, пора! Рога трубят..."
***
Ирина Павловна застала своего мужа в каюте: ящики письменного стола были распахнуты настежь - капитан раскладывал на полу какие-то бумаги, стоя на коленях.
- Пришла, - улыбнулся он жене. - Я так и знал, что ты придешь... И я очень рад тебе, дорогая.
Он встал перед ней и отряхнул на коленях брюки.
- Ты устала? - спросил он, беря ее за плечи. - Я знаю, что ты устала... Я тоже устал. Был чертовски трудный рейс. И сегодняшний вечер мы проведем вместе. У меня где-то еще завалялась бутылка рома...
- Скажи, Прохор... Мне кажется, что-то случилось!
- Нет, все остается по-прежнему. Меняется только флаг...
- Я не совсем понимаю тебя. О чем ты говоришь?
- Я всю жизнь проплавал под флагом, в углу которого вышиты золотом две скрещенные селедки. Дураки, конечно, никогда не понимали такой романтики они видели селедку только на столе, под уксусом и с зеленым луком. Теперь я меняю флаг, мой старый добрый флаг, - на новый, бело-голубой, со звездами... Ты поняла меня теперь?
- Не совсем.
- Потом поймешь. А сегодня я хочу, чтобы ты осталась ночевать в моей каюте. Завтра мой "Аскольд" станет кораблем военным, и женщине, пусть даже такой чудесной, как ты, уже будет не место на его палубе...
- Ах, вот оно что! - догадалась жена, сразу как-то изменившись в лице и сильно побледнев.
- Да, вот так, Ирина. Именно так...
Никогда еще они не были так дружны, как в этот вечер. Далеко за полночь они просидели в полутемной каюте, распивая бутылку пахучего рома, и все говорили, говорили, говорили. Потом капитан снял со стены фонарь и пошел проверить отсеки, а Ирина Павловна присела на плоскую жесткую постель мужа и задумчиво сняла туфли...
Вернулся муж и завел часы.
- Уже четверть третьего, - сказал он, - пора спать...
Бухта Святой Магдалины
Вахтанг Беридзе рукавом смахнул с циферблата соленые брызги, посмотрел на светящиеся стрелки часов.
- Четверть третьего, - заметил он и по переговорной трубе передал в моторный отсек: - Старшина, еще оборотов пятнадцать... Да, да, прибавь, пожалуйста!..
Холодное беззвездное небо посылало вниз мрак и стужу. На какое-то мгновение из-за облаков стремительно вынырнули голубоватые Плеяды, померцали в вышине и снова скрылись в тучах. Только на востоке, не переставая, горела красноватым огнем полночная звезда Кассиопея.
Вахтанг Беридзе стоял рядом с рулевым возле компасного нактоуза, сдирая ногтем с линз бинокля тонкую пленку льда. Мичман Назаров, закутанный до самых глаз в меховую кухлянку, поднялся по трапу на мостик. Он что-то сказал, но шум волн и ветра заглушил его голос, тогда он закричал:
- Товарищ командир! Прошли последний створ, выходим в открытый океан...
- Добро, мичман! - так же громко ответил старший лейтенант и, еще раз посмотрев на плавающую в голубом спирте картушку компаса, спустился с мостика в каюту. Плотно закрыв за собой обрезиненную дверь, он стряхнул с себя воду и достал из ящика пакет. Осторожно срезав ножницами верхнюю кромку, Вахтанг вынул сложенный вчетверо листок прозрачной бумаги. Прочитал:
"Следовать к берегам провинции Финмаркен. Квадрат 143-У. Южная оконечность Зандер-фиорда, бухта Святой Магдалины. Снять с норвежского берега группу наших разведчиков под командой лейтенанта Ярцева, числом 14 человек. С рассветом вернуться на базу".
Прочитал и по переговорной трубке приказал на мостик:
- Курс - двести девяносто. Встреч с кораблями избегать. Скорость прежняя.
Мичман повторил приказание. В незакрытую трубу было слышно, как поскрипывает штурвал под руками рулевого, как с шипением расползаются по палубе волны.
Уже неофициально Назаров заботливо спросил:
- Ну как, Вахтанг, нога все болит?
- Болит, - поморщился Беридзе.
- Рано ты, командир, из госпиталя ушел.
- Ничего. Мостик у нас такой узкий, что ходить почти не приходится. Я сейчас прилягу.
- Конечно. Вздремни до самого главного. И будь спокоен...
Прежде чем лечь, Вахтанг спустился в моторный отсек. В тесных проходах, между двигателем и бортом, расхаживали одетые в синюю нанку подтянутые мотористы. Кладя руку на теплый кожух двигателя, Вахтанг глазами подозвал к себе старшину:
- Как подшипники? Ты жаловался, что перегреваются!
- Все в порядке! - прокричал ему в ухо старшина. - Дело в подаче смазки... Работают теперь, как хронометр!
- Ну, ну! - Старший лейтенант похлопал моториста по плечу и добавил: Передай своим ребятам, чтобы вели себя построже. Дело сложное... Что? Я говорю - дело сложное! Понял?..
Потом он прошел в кубрик. Очередная вахта готовилась идти на посты сменить своих товарищей. Катер бросало из стороны в сторону, и матросы, балансируя и хватаясь за тонкие пиллерсы, натягивали на себя непромокаемые штаны и куртки. Синий маскировочный свет мертвил обстановку моряцкого жилья, делая ее какой-то призрачной и таинственной.
- Куда идем, товарищ командир?
- А вот за тем и пришел, сейчас расскажу... Помните, мы как-то уже снимали лейтенанта Ярцева? Такой пониже меня ростом, все больше молчит, на лицо худущий... Так вот, он сейчас выходит со своей группой к бухте Святой Магдалины. Наше дело, ребята, такое: побыстрее убрать их с чужого побережья - и домой... Не так уж и трудно, если ничего не случится...
В кубрик спустился по трапу боцман Чугунов, налил себе полкружки клюквенного экстракта, добавил воды, выглотал единым махом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50