Затрепыхавшую цесарку с великолепным черным хохолком заперли в клетку. На
освободившееся место вышли двое мужчин. Один из них нес на плаке толстую
извивающуюся змею. "Кобра?!" Брошенная перед костром змея приготовилась к
прыжку, раздув шею и устрашающе шипя. Кончик палки описывал перед ее
глазами замысловатые фигуры, отвлекая внимание. Подкравшись сзади, второй
мужчина, расписанный, как и все, полосами, схватил кобру, за голову и
надавил пальцем на затылок. Тотчас страшная змея превратилась в вялую
гибкую ленту, покорную воле человека. Малыши начали таскать ее за хвост,
обвивая свои шеи, дергать, отбирать друг у друга. По сигналу колдуна змею
оставили в покое. Мужчина с палкой дунул в змеиные глаза. Кобра ожила. Ее
подцепили на палку и унесли.
Но вот грянули сонмы барабанов: два тощих колдуна, обливаясь потом,
притащили волоком за задние лапы очень крупного льва. В могучей
черно-бурой гриве застряли колючие сучья, прелые листья. Темная кисточка
на конце длинного гладкого хвоста нервно подрагивала. Лев учащенно дышал,
словно был в сильнейшем возбуждении. Глаза были открыты, но смотрели
неподвижно. Лев валялся у самого костра на спине, в позорнейшей для царя
зверей позе. А вокруг пело и плясало все племя. Женщина-вождь, потрясая
телесами, задавала тон веселью и заставила финикийца отплясывать со всеми
ее подданными.
Улучив момент, Астарт подсел к верховному колдуну племени и стал
выяснять, может ли их искусство быть властно над людьми, как и над
животными. Вместо ответа колдун величественно поднял руки и запустил все
свои пальцы в шевелюру гостя. Под воздействием магического массажа по
всему телу финикийца разлилась сладкая истома. Он оцепенел, все видя и все
сознавая. Он сидел неподвижно, учащенно дыша, как и лев, которому женщины
с песнями расчесали гриву и вдели в оба уха по серьге. К Астарту подошла
возбужденная танцами женщина-вождь и засмеялась ему в лицо. Финикиец
попытался подняться, но тело уже не было подвластно ему. Потом, не
чувствуя боли, он смотрел, как ему разрезают кожу на плече и втирают
кроваво-красный сок какого-то растения.
Астарта и льва привели в чувство. Финикиец, почувствовав сильную
жажду, попросил сосуд с пивом, а лев, затравленно рыча и припав к земле,
искал глазами лазейку между полосатыми телами, чтобы удрать. Потом Астарт
ощутил боль и увидел на своем плече уродливую львиную морду, навек
запечатленную татуировкой рубцами. Астарту оказали честь, приняв его в
ряды племени.

52. ЗОВ МОРЯ
Отец всех рек - так называлось бесконечное болото, поросшее густой
травой, лотосами и редкими финиковыми пальмами. В сухой сезон здесь не
сыщешь и капли воды, ливни же превращали травянистую равнину в царство
зеленой, стоячей воды с водяными черепахами, крабами, рыбой и даже
крокодилами. Астарт понимал, что в одиночку он бы никогда не смог одолеть
Отца всех рек. В разгар сезона дождей эти пространства считались
непроходимыми. Лишь бесшабашные бродяги из малочисленного племени
торговцев пускались в путь по болотистой равнине в любое время года.
Правда, не пешком - на быках.
Астарт верхом на быке достиг Страны ленивых рек, где проживали
чернокожие негоцианты. Название места было удивительно точное: в здешних
реках невозможно было обнаружить и признаков течения, настолько
отсутствовал какой бы то ни было уклон. Астарт с помощью гостеприимных
торговцев соорудил превосходную пирогу из древесной коры и вновь пустился
в плавание. Ливийцы утверждали, что река приведет в Страну водяных гор. К
сожалению, ветер изменился, теперь он постоянно дул с юго-востока, поэтому
финикиец взялся за весло. Он рвался к морю.
Море! Когда цель кажется достижимой, нетерпение становится
мучительным. Астарт забыл о пище, сне, отдыхе. Мускулы рук сводило
судорогами от непрерывной гребли, мысли путались, Астарту все чаще
казалось, что он в водах Тира и спешит так, потому что его ждет Ларит...
Но вот русло повернуло к северу, и когда это дошло до сознания
финикийца, над пирогой заполоскал парус. Да и течение стало довольно
ощутимым.
Берега реки стали обрывисты и каменисты, много встречалось порогов и
водопадов. Астарт переворачивался вместе со своим суденышком бесчисленное
множество раз, и счастье его, что на стремнинах ни крокодилы, ни бегемоты
на отваживались нападать.
Как ни старался он по шуму определить сюрпризы реки, все-таки ему
пришлось искупаться в самом большом водопаде здешних мест.
Закрепив намертво рулевое весло, он уснул, успокоенный ровным быстрым
течением. Ночевать на берегу - кощунство, когда впереди море!
Услышав нарастающий грохот воды, падающей с двадцатиметровой высоты,
он проснулся, но ничего сделать уже не смог. Сильное течение увлекло его
вместе с пирогой в водопад.
Очнулся он, прижатый течением к выступающему из воды валуну.
Недалеко, в тихой заводи стоял здоровенный бегемот и остервенело кусал
воду. Несколько бегемотов поменьше барахтались в мутной воде и играли
обломками пироги.
Астарт выбрался на берег, показав кукиш крокодилам, которые нежились
на островке чуть ниже по течению, широко разинув пасти. Камнями отогнав
бегемотов, он выудил из воды свой парус. Астарт решил сколотить плот.
Из плотной стены кустарника с шумом выдралась отвратительная свиная
рожа и уставилась на финикийца ничего не выражающим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92