Я прождала его всю ночь, сидя здесь, на диване, а наутро уже хотела идти к участковому, но тут появился дядя Володя и сказал, что все нормально и никаких причин для беспокойства нет. Просто, сказал он, у Григория появились кое-какие дела в городе и дома его не будет две или три недели. Я было успокоилась, но сегодняшней ночью дядя Володя пришел ко мне домой и предупредил, что в Гришином домике поселитесь вы. Я сразу поняла - дело нечисто, и сказала ему, что утром пойду к участковому. Тогда он страшно рассердился и сказал, что этим я сделаю Грише плохую услугу. Ну а потом пригрозил: ты одна, у тебя двое детей, подумай о них. Я испугалась и заплакала, а он мне говорит: не плачь, не надо, все будет хорошо, только делай то, что я тебе велю. Тогда и волки будут сыты, и овцы целы. Так он мне сказал, а еще дал денег и пообещал дать в десять раз больше. Вот и все. Прошу вас, объясните, что с Гришей? Я никому ничего не скажу, но должна же я знать, что с ним случилось.
Заплакав, женщина села на краешек дивана и уткнулась в ладони красивых, не по-деревенски изящных рук. Кажется, она говорила правду, по крайней мере, у меня не было оснований ей не верить. Увы, помочь ей я ничем не мог, впрочем, как и себе. Мы оба стали заложниками какой-то темной игры толстяка.
- Валя, - пытаясь остановить ее нюни, я взял ее за плечо и обратился на "ты", без церемоний, - я тоже не знаю, что происходит, и в этом я очень похож на тебя. Скажи мне, кто он такой - этот самый дядя Володя? Кем он работает?
- Откуда же мне знать, он не местный.
- А когда ты его увидела в первый раз?
- Наверное, с полгода тому назад.
- Как это произошло?
- Да очень просто. Зимой это было. Прихожу под вечер, а он тут с Григорием заседает. Водку они на кухне пили и говорили о чем-то важном.
- О чем же они говорили?
- А мне почем знать, они мне не докладывали. Посидела я с ними минут пять и перешла сюда, телевизор включила.
- А после того случая часто ли он навещал твоего Григория?
- Частенько, раза два на месяц.
- Ты не помнишь, на чем он приезжал?
- На автобусе, на чем же еще.
- Ну а может быть, иногда на своей машине?
- Машины его здесь я не видела ни разу, врать не буду.
- Он всегда приезжал один или с ним кто-нибудь был?
- Вроде бы один, других я не видела.
- Скажи мне, Валя, кроме Григория, у него в селе были знакомые?
- Мне кажется, нет.
- То есть ни с кем, кроме как с Григорием, он не общался?
- Нет. Один раз я видела, как он разговаривал с батюшкой.
- Не понял. С кем?
- Ну, с попом нашим, отцом Виталием.
- Вот как. Расскажи поподробнее, это может оказаться интересным.
- Да что ж тут интересного. Случилось это месяца два тому назад, когда хоронили бабушку Таню. Она тут недалеко от Гриши жила. Жила одиноко, незаметно. И так же незаметно померла. Хорошо, соседка к ней заходила, она и нашла ее уже мертвую. Сын у нее где-то на Дальнем Востоке живет, где - толком никто не знал. Вот и решили хоронить без него. А мужики-то все - кто на работе, а кто пьянствует. Позвали Гришу, а у него тогда как раз дядя Володя оказался. Он тоже взялся гроб нести. Вот тогда и познакомился он с отцом Виталием. Но зачем это вам?
- Пока не знаю. Валя, ты о нашем разговоре лучше не докладывай. Так будет спокойнее и мне, и тебе.
- Хорошо, Константин Иванович.
- Не Константин Иванович, а Гриша. Пока будем слушаться дядю Володю.
- Хорошо, а чай взаправду ставить?
- Конечно, я сегодня еще не завтракал.
После дружеского чаепития, чего-то вдруг засмущавшись, Валентина заторопилась к детям. Лежа на чужом диване, я думал о непредсказуемости человеческих судеб. Думал ли я еще вчера, что мне уготовано поселиться в чужом доме, к которому прилагается чужая женщина? Эти философские изыскания настолько овладели моим умом, что, сам того не замечая, я уснул. Наверное, сказалась бессонная ночь.
Проснулся только к обеду и сразу же занялся тем, ради чего меня сюда привезли, а именно - подделкой подписи Лунина. Как у малопишущего человека, почерк у него оказался безобразный. Корявый и угловатый, он был разновеликим, и мне стоило немалого труда хоть как-то к нему приноровиться. Впрочем, терпенье и труд все перетрут. Уже к вечеру я довольно похоже выводил ГЛунИН. Вполне довольный собой, я прервал утомительные экзерсисы и вышел на улицу.
Кажется, пес если и не воспринял меня искренне, то по крайней мере смирился с моим существованием, а может, под личиной смирения вынашивал свои коварные планы.
Медленно и нехотя солнце покидало нашу грешную землю, словно сдавая ее в аренду злу и мраку. Что-то похожее творилось и в моей душе.
Что мне дал разговор с Валентиной? В сущности, ничего. Я лишь узнал, что ее Гришенька исчез неожиданно, несколько дней тому назад. Знаю, что толстяк существо не местное и он имел беседу с сельским попом. Не густо, господин Гончаров. Поп тут явно ни при чем, и его можно сразу же сбросить со счетов. И что тогда остается в нашем активе? Хрен с маком остается. Стол. Я упустил из виду одну крохотную деталь, а она весьма любопытна. Если верить Валентине, то у толстяка здесь знакомых нет. Тогда кто же приставлен за мною наблюдать? Она сама? Маловероятно, столь ответственное поручение толстяк вряд ли доверит женщине, к тому же им обиженной. Значит, не все смотрится, что видится. Или он просто блефанул, надеясь, что само это предостережение заставит меня быть благоразумным? Возможно. Но открытым остается еще один вопрос. Вопрос моей машины. Где она? В городе? Затевая серьезное дело, надо быть полным идиотом, чтобы самому, без доверенности, гнать ее туда. Любой гаишник тормознет, и толстяк в полном дерьме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37