- А я Михаил Семенович Быковский. Зачем вы пришли?
- За тобой, Бык племенной. Коров нам крыть нечем, вот и просим тебя ненадолго нас посетить, - задев пустую бутылку, разозлился Фокин. - Ладно, присказки кончились. Борис, прикинь ему наручники, да мы поедем, а вы, парни, хорошенько здесь все осмотрите. Больше всего меня интересуют отвертки и его окровавленная одежда. Ну, с Богом. Выводи его, Борис, возвращаемся к себе.
В двадцать три двадцать Фокин привез свою добычу в РОВД, где его уже поджидал Шагов.
- Поздравляю вас с первой ласточкой. А мне вот не повезло. Кокорева дома не оказалось. Мать говорит, что несколько дней тому назад он устроился на работу и теперь трудится исключительно в ночное время. На всякий случай я оставил там двух человек, возможно, к утру они его приволокут.
- Будем надеяться. А пока пойдем послушаем, о чем будет мычать наш Бычок. - Пропустив вперед зама, Фокин тщательно закрыл дверь зарешеченной комнаты с привинченными табуретками и столом. Быковский сидел в самом углу и, глядя в цементный пол, сосредоточенно думал о своей нелегкой судьбе.
- Послушай, гражданин Быковский или Бык, если тебе так больше нравится, - садясь напротив, начал подполковник, - у тебя есть два варианта поведения. Первый - ты нам выкладываешь всю правду без какого-либо нажима с нашей стороны, и тогда мы будем расценивать твои показания как чистосердечное признание, и, естественно, это в определенной мере скостит тебе срок. Вариант второй. Ты запираешься и молчишь или начинаешь нести несусветную чушь. Тогда расклад получается иной. Ты сам, своими руками наматываешь себе срок и ухудшаешь свое и без того пиковое положение. Короче говоря, ты сам строишь свое будущее. Подумай над этим и, прежде чем начинать лепить нам горбатого, взвесь все "за" и "против". Сразу могу тебя предупредить, что знаем мы много, гораздо больше, чем ты можешь себе предположить.
- А мне и предполагать нечего, - встряхнув похмельной головой, ответил Бык. - Я просто не знаю, о чем вы говорите. А гадать на кофейной гуще я еще не умею. Может быть, вы сами скажете, чего вы от меня хотите, тогда и я сориентируюсь.
- Ясно, Александр Николаевич, видимо, задушевного разговора за чашкой чая у нас с ним не получится, - адресовался Фокин к заму. - Я искренне об этом сожалею, но ты, Быковский, сам выбрал себе дорожку, по которой надеешься проканать до победного конца. А победного конца не будет, не получится, а знаешь почему?
- Не знаю и знать не хочу.
- А я все равно тебе скажу. Победного конца не получится потому, что никакой ты не Бык, а всего-то слюнявый теленок, как и твой дружок Кока. Вас обоих, словно безмозглых баранов, хворостиной загоняет в пропасть Пастух. Вы это видите не хуже меня, однако возразить, а тем более противостоять ему не можете, не хватает пороху. Так и трусите рысцой на заклание, жалостливо блея и раскидывая свой вонючий горох. Идиоты, вы думаете, что своим молчанием вы его спасете. Как бы не так. Я более чем уверен, что завтра утром, когда мы посадим его на твое место, он с первых же минут всю свою вину переложит на ваши плечи. Сам-то он выйдет из воды сухим, а вы получите по полной программе. Я все сказал. Александр Николаевич, у тебя есть что добавить?
- Нет, кроме того, что сто пятая статья по второму пункту предусматривает смертную казнь, но поскольку на нее временно введен в стране мораторий, то два десятка лет вам с Кокоревым обеспечены.
- За что? - облизав пересохшие губы, спросил Быковский.
- Вы прекрасно знаете, за что, но если вы подзабыли, то я вам напомню. За убийство трех человек, два из которых уже найдены, а третий труп мы откопаем завтра утром. А кроме того, на вашей совести похищение Романа Николаевича Зобова, которого вы, вероятнее всего, замучили до смерти.
- Кто вам это сказал? - белея то ли от злости, то ли от страха, напряженно спросил бандит. - Откуда вы это взяли?
- От верблюда, - грубо отрезал Фокин.
- Нет! Эта сука вам все наговорила. Только она могла... - в бессильной злобе взвыл Быковский. - Надо было сразу ее замочить.
- О какой суке вы говорите? - вежливо осведомился Шагов. - И кого вам так хотелось замочить? Ну же, Быковский! Сделали первый шаг, так говорите уж до конца.
- Динка, сука, это ее работа!
- Вот как... Владимир Васильевич, вы слышите, оказывается, в их банде была женщина. А вы не могли бы назвать ее адрес?
- Могу. Улица Кондратия Булавина, дом 11, квартира 11. И учтите, граждане начальники, во всем виновата она одна. Она выискивала жертву, приводила ее к себе в дом, а мы были лишь слепыми исполнителями. Вот кто по-настоящему заслуживает самого сурового наказания.
- Возможно, - ухмыльнулся Фокин. - Но тогда объясни мне доходчиво, как так могло получиться, что трупы жертв, которых она заманивала к себе домой, в итоге оказываются на другом конце города?
- Я этого не знаю, и, вообще, лично я никого не убивал.
- Вот с этого надо было начинать. Здесь мы тебе верим, продолжай в том же духе, и у тебя появится шанс получить минимальный срок. После допроса Кокорева такая возможность автоматически отпадает.
- Ладно, я расскажу, только без протокола.
- Не тебе диктовать здесь условия. Говори!...
- В ночь на двадцать шестое августа к моему дому подъехал и посигналил Пастух. Я посмотрел на будильник, он показывал четыре часа ночи. Я открыл окошко и сказал, что он сдурел. А он мне говорит: "Бычара, если ты хочешь мало-мало подзаработать, то собирайся и кидай свои кости в тачку". Когда я сел к нему в машину, там уже находился Кокорев. По дороге он ничего нам объяснять не стал, а когда мы подъехали к дому Давлятовой Динки, он велел нам сидеть в машине и ждать его сигнала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60