Почти слово в слово я пересказал им свои соображения.
- Ну ничего нового ты нам не открыл, - разочарованно протянул Фокин. Все это мы и без тебя прекрасно понимали. А твоя первая версия вообще полная чепуха. Получается, что дядя Паша у нас чуть ли не ангел во плоти. Спал себе алкашик и ничего вокруг не замечал. Я правильно тебя понял?
- Именно так, спал и ничего вокруг не замечал.
- Полная ерунда. Я уже вам говорил, как пятнадцать лет тому назад он точно так же запорол своего корешка. Это ты учел?
- Нет, тогда я этого еще не знал, но все равно мне кажется, что на сей раз он не имеет к убийству никакого отношения.
- Да брось ты пороть ерунду, хотя половинка окровавленного полотенца, найденная вами на даче, заставляет думать, что действовал он не один, а с подельниками.
- Он сознался в убийстве?
- Держи карман шире, от него дождешься, десять лет зону топтал и на тебе, так сразу взял и сознался. Ничего, раскрутим. Никуда он от нас не денется, тем более что появились новые факты. Сегодня уже поздно, а завтра нужно обязательно послать на дачу толковых ребят. Макс, пойди выгляни, где они там застряли?
- Здесь мы, товарищ подполковник. Можно войти?
- Входите и прямым ходом в дом. Посмотрите, может быть, найдете что-нибудь любопытное. Макс, помоги ребятам разобраться, что к чему.
Ничего любопытного, кроме того, что вместе с дядькой из дома исчезли все документы, оперативникам обнаружить не удалось, и в девятом часу мы распрощались, чтобы наутро встретиться вновь.
* * *
- Ладно, Иваныч, - доставляя меня к самому подъезду, грустно отвесил челюсть Макс. - Бывай, чего уж тут... Авось разберемся.
- Может быть, зайдешь? В этом доме, несмотря на твой зверский вид, тебя приемлют. Пойдем, Макс, с тестем перетолкуем...
- Иваныч, все это ерунда на сливочном масле, не мне тебе говорить. Мы не нашли "мокрушника" по свежим следам, а теперь хрен знает как он проявится. Но найти его я должен. Придется мне раскатывать свой трафарет одному. Скажи тестю, что я завтра на работу не выйду.
- Максим, "уже падают листья, а осень в смертельном бреду...". Что ты замыслил на ночь глядя? - высокопарно, в парах самогона, поинтересовался я. - Не хило ли одному будет? Родимый, не потребуется ли вторая рука, а то ведь я могу подмочь...
- Такая система, Иваныч: или они нас, или головой об таз.
- Красиво говоришь, Ухов, бархатно, но скользко, а когда скользко, то, как правило, падаешь и вышибаешь себе мозги. Куда ты намылил лыжи?
- Такая у меня задумка, Иваныч, - откряхтев, признался Макс, - хочу немножко потрясти дядькиных рабочих, может, чего знают...
- И ты, сайгак однорогий, решил ехать без меня? - воодушевленный новым предложением, возмутился я. - Ты лесной человек по имени Орангутанг или, как сейчас говорят, Орангутан. Почему ты решил, что без Константина Ивановича Гончарова ты сможешь вполне обойтись?
- Нет, все нормально, но мне показалось, что ты перебрал.
- Тогда запоем песню "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"..." и вперед!..
- Как скажешь, шеф, - как родному, усмехнулся он. - Там грязно...
- Перебьемся. "Не гони меня туда, где под грязным сводом моста плещет мутная вода". Учти, классику декламирую. Анну Ахматову тебе, стоялому жеребцу, читаю, слышишь, как вольно льется стих из моей груди!?
- Слышу, как и две ошибки слышу.
- А ты наглец. Исправлять мастера Гончарова - это бестактность. Ладно, шпарь на бреющем полете. Вперед на люмпен-бастионы.
- Тужур, тужур, авек плезир. Держись, Иваныч.
Завизжали скаты, вдавливая меня в подушку сиденья, полетела машина, ведомая осерчавшим аргонавтом Уховым.
- Ух ты! - задыхаясь, только и мог вымолвить я. - Не протарань прохожих. Где проживает это вражье племя?
- На втором огороде, а впрочем, ты сам скоро будешь иметь счастье с ними встретиться. Сразу предупреждаю - мужики заносчивые и грамотные. Не советую вступать с ними в полемику.
Ко второму огороду Романа Николаевича, где квартировали его бомжи, мы подъехали уже при свете фар. Здесь, в отличие от шалаша на первом поле, был возведен вполне приличный сарай, и из его щелей пробивался тусклый колеблющийся свет керосиновой лампы или просто свечи.
"Крутые мужики" в составе трех человек сидели под кучей вырытой картошки, наливались дерьмовой водкой, закусывая ее хлебом. Кажется, они давненько нас поджидали, поминая незлым тихим словом.
По крайней мере, когда я вошел в сарай, плюгавый лысый шкет потребовал объяснения: мол, где я был с утра, где моя совесть в частности и где вообще сейчас находится дед Роман?
Сразу на все вопросы я ответить не мог и поэтому отдал их Максу на потребу. Макс, человек серьезный, лишних слов говорить не стал. Как что не по нему, так норовит морду бить даже ребятам интеллигентным.
- Значит, так, козлы, - начал он дипломатическую конференцию, - дядьку Романа завалили, и это сделал кто-то из вас. Сознавайтесь, бомжачье племя, а то я сейчас с вас начну сдергивать шкурки.
- Ты чё, крутой, да? - высказался самый пьяный и, наверное, самый неопытный бомж по имени Егор. - Да мы сейчас из тебя крем-брюле будем делать.
Говорить ему этого не стоило, потому что через секунду он корчился в апогее боли в наивысшей точке картофельной кучи.
- Еще есть желающие? - скучно спросил Макс, не напрягая рук.
- Не-е-ет, - дружно заверили-проблеяли друзья пострадавшего. - Мы же знаем, что ты его племяш, а Егорша - он у нас новенький и такими сведениями не располагал. Ты, Макс, объясни толково, что к чему, а то сразу по мордасам! Обидно...
- Объясняю для дураков. За что и где вы замочили Романа Николаевича Зобова?
- Микола, да он вольтанулся, - поделился своими соображениями бородатый мужичина со своим коллегой по несчастью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60