А потом говорят промеж себя, что дескать, мочить деда надо. А другой-то, спасибо ему, не соглашается, возражает. Говорит, - все бы тебе мочить, да мочить, скоро рвать меня начнет от твоего мочила. Если все сложится нормально, тебе ещё предстоит троих пришить. Отведешь душу. А лишнюю кровь проливать не надо. Старик, наши личности не видел, а значит и узнать не сможет. Говорит, значит, чтобы у нас с ним хлопот не было, мы лучше его свяжем и в подпол закинем. Пускай, мол, спокойно отдыхает, а если у нас сегодня вечером получится какой - то прокол, то через этого деда, меня, значит, предупредим Соколовских, чтобы не дергались, иначе мы их маленькой сучонке, внучке, значит, отрежем голову. Пусть она у нас в заложницах будет.
На том они и порешили, связали меня моими же веревками и столкнули в подпол. А я когда падал, то лоб сильно пришиб. Аккурат я им об кадку с огурцами пришелся. Вот от этого удара я сознанье-то и потерял. Гляди ка какой рог вырос! Не то, что смотреть - щупать страшно, изверги проклятые.
Ну вот, а когда я в себя - то пришел, здесь, наверху, надо мною, уже никого не было. Тихо стало. Я часа два покрутился и понял, что от веревок этих, проклятущих, мне самолично нипочем не освободиться. Хреново мне стало, холодно. Понял я, что к вечеру или самое позднее к ночи околею. Так бы оно и случилось, да на мое счастье, Бог мне вас послал.
- Не Бог, а ваша дочь, Инна Николаевна. - Задумчиво возразил я. - Но почему она не сказала нам, что вы её отец?
- То долгая история. - Вздохнул старик. - Я от Лиды и Инночки ушел лет тридцать назад, когда она только в первый класс пошла. Правильно будет сказать, не сам я ушел, Лидка меня выгнала, годючка семихвостая. Нашла себе одного богатого спекулянта, а меня прогнала. Инночка-ь то тогда маленькая была, ничего не понимала, а как только соображать начала, лет в четырнадцать, хотела ко мне ко мне насовсем перейти жить. Мне к тому времени завод, в другой раз, однокомнатную квартиру выделил, что ты! Сталинской планировки, хоть в футбол играй. Так, что нам с Инночкой места бы за глаза хватило. Я ведь так и прожил потом одиночкой. Все для неё место берег, а она так и не пришла. Лидка не пустила.
Ага, сказала она об этом Лидке, а та ей говорит, - Пожалуйста, я тебя не держу, но только перед тем как уходить к своему нищему папаше, ты оставишь дома все свои вещи, все, что купила я и отчим.
А там было, что оставлять. В семьдесят седьмом году не каждая четырнадцатилетняя девчонка такое имела, там тебе и магнитофон, и проигрыватель, и дорогой фотоаппарат со спортивным велосипедом. А про шмотки я вообще молчу. Шуба, дубленка, кожаный плащ, такие вещи были не у каждой бабы. И ещё она Инночку предупредила, что если та уйдет ко мне, то она умывает руки и на её обучение в институте не даст ни гроша. Почему Лидка на меня так озлобилась я до сих пор точно не знаю. Наверное потому, что сама работала в горкоме секретарем - машинисткой, а я ишачил на заводе простым работягой. Она этого стеснялась, поэтому в кино или к подругам всегда ходила одна. В конце концов она и Инночку научила меня стесняться.
Но я не в обиде, все равно дочка ко мне хорошо относилась. Хоть она ко мне так и не переехала, но попроведать забегала частенько, а когда ругалась с Лидкой, то всегда ночевала у меня. Ну и потом, когда в институте училась, на день по несколько раз прибегала, то перекусить, то просто так. Институт-то рядом со мной. Зря только училась, четыре года потратила, а работает продавщицей.
- Действительно странно. - Согласился я. - А что так?
- Так ведь отчим её настоял. Говорит, что учителкой всю жизнь в нищете проживешь, а будешь работать продавцом, так человеком станешь. Вот она его и послушалась. Тут, вскоре замуж вышла за Витьку Бурова, шалопая. Покуда им Лидка квартиру купила они у меня проживали, так я ей сразу сказал, что ничего у тебя путного с этим Витькой не получится. Так оно и вышло...
- Николай Алексанрович, - наконец - то я прочно зацепился за мысль, которая прозрачной тенью, мимолетно проносилась в мозгах. - Минуту назад пересказывая разговор бандитов вы обронили такую фразу, что дескать, если оставим старика в живых, то он обязательно предупредит свою дочь, чтобы она не дергалась, иначе они убьют вашу внучку. Это так?
- Это так и я от своих слов не отказываюсь. - Обиделся Муравьев.
- Но ведь ваша связь с дочерью, Инной Николаевной не афишировалась. О ней знале немногие. Я правильно понимю?
- Правильно. Я вам уже говорил, что Инна меня стеснялась, а я не хотел доставлять ей лишние огорчения и поэтому мало кому рассказывал о нашем родстве.
- Но бандиты - то об этом знали! Интересно, из каких источников?
- А я - то почем знаю? - Развел руками опальный отец. - Не знаю.
- Может быть раньше вам приходилось с ними встречаться.
- Да нет же. Их голоса я слышал впервые, а рожи они прятали под колпаками.
- Ну что ж, на нет и суда нет. - С сожалением согласился я и повернувшись к Максу спросил. - Что будем делать? Стоит вызывать милицию или нет?
- Да черт его знает. - Хмуро пробурчал он. - Вроде бы стоит. Они могут снять отпечатки пальцев с дверных ручек. Но опять таки, их появление чревато неприятностями. Я не имею ввиду нас с тобой. Узнав, что здесь побывала милиция они по запарке могут сдержать свое обещание и открутить Виктории тыковку. Это в том случае, если она ещё живая. Наверное лучше подождать, а деда надо отсюда увозить немедленно. Собирайся, Саныч, отвезем тебя в город куда скажешь, но только не к себе домой. Там тебя могут отыскать. Знакомые есть?
- Знакомые - то есть, а только я отсюда никуда не уеду. Если уж вышла такая опасность, то лучше я у соседа, Ивана Гавриловича отсижусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117