Смял, оставив на своем пути лишь
истоптанный, залитый дымящейся кровью и заваленный изрубленными,
исколотыми тушами снег. Широкоплечий бородач с окладистой бородой мало что
не до пояса приветственно махнул рукой старому сотнику.
- Хо, Аргнист! Красный Огонь увидел? Я вот тоже, как заметил - сразу
сюда. Что здесь деется-то, а? Защитники где? Куда ударим?
- Защитников не видать, - старый сотник едва мог перекричать вой и
свист непрекращающейся бури. - Ударим к воротам. Я там уж был - вынесли...
Если Орду от стен не отбросим - Нивену каюк.
- Да неужто он обоих Защитников потерял? - подивился Харлаг,
поглаживая бороду. - Отродясь такого не припомню!
- Я тоже, однако ж не видел их никого. Все, брате, пошли, веди своих!
Теперь в клине шло тринадцать десятков тяжеловооруженных всадников.
Харлаговы заорали, требуя их вперед пустить - мы, дескать, свежее.
Ударили. Второй раз разбросали сонмище тварей перед собой, второй раз
выстелили снега черным ковром, второй раз вломились в ворота - и вовремя.
Потому что жуки-стеноломы уже прошибли железными лбами своими два
широких пролома во внутренних стенах, стали видны вскрытые внутренности
хутора. По обледенелым бревнам вверх ползли ногогрызы, костоглоты и прочая
мелкота; за ними скапливались броненосцы, а поверх их широких щитов
готовилась к решительному натиску кавалерия рогачей. Хоботяры не
показывались - верно, атаковали хутор с противоположной стороны. Это у них
в обычае, даже можно сказать - в крови: всегда только с двух сторон бить.
Всадники по пять-шесть разом протискивались в ворота. Орда уже
выстроила обычный оборонительный порядок; основой его, становым хребтом
стояли рогачи, наклонив лобастые головы с длинными заостренными рогами.
Рога эти не простые - каждый может удлиняться и укорачиваться - ну, ровно
человек копьем бьет. Правда, пока это у них ее чуть медленнее выходит, чем
у человека - и в том спасение наше, брате!
Внешний частокол хутора все еще горел, из защиты превратившись теперь
в помеху - из-за него всадники не могли развернуться. Но - делать нечего.
Придется и на рога идти.
- На хар-га брать придется, - рявкнул Харлаг. - Эй, копья ать!..
В высоком и узком окне стены хутора мелькнула еле заметная во мраке
фигурка - девчушка с факелом. Простоволосая, в одной меховой выворотке,
высунулась по пояс и заголосила:
- Сосе-еди! Спаса-ай-те! Орда ужо внутри-и-и!...
Слова ее превратились в истошный визг. Факел зашатался, на мгновение
стало видно мохнатое щупальце, ухватившее девчонку поперек талии, затем
утробное урчание, треск, снова дикий визг - и глухое ритмичное уханье.
Хоботяра дорвался. Девчонку снасиловать - для этих тварей первое
удовольствие - сильнее даже, чем пожрать. И вся снасть мужская у них для
этого имеется.
Тут-то, брате, кровь в голову и бросается. Тут-то, брате, в глаза-то
и темнеет. Тут-то, брате, душу и скручивает так, что уже ни рогов, ни
клыков не замечаешь. И, ярость твою чувствуя, кони тоже ярятся. На рогачей
идут, словно на костоглотов каких-нибудь.
- Режь!!! - взревел Харлаг, да так, что даже ордынские твари опешили
- отшатнулись. Хуторяне бросились вперед - не думая больше о собственных
жизнях. А такое редко бывает. Кони и рогачи с броненосцами и брюхоедами
сшиблись грудь в грудь; на утоптанном снегу внутреннего хуторского двора
лапы стали не нужны, и скакуны обратили их в копыта - острые убийственные
копыта, смертоносней лосиных. Локран, конь Аргниста, вонзил грудной рог в
горло рогачу; вонзил, выдернул, вновь вонзил... Аргнист метнувшийся
навстречу рог отвел щитом и - рогатиной твари в глаз, да так, чтобы рожон
острие из затылка бы выставил... Под ноги Локрану пара костоглотов
бросилась - одного конь копытом размозжил, другого мечом зарубил сам
сотник, с седла перевесившись.
И - сломали, смяли плотный ордынский строй хуторяне! Грудь в грудь
ударили, кровью своей снег окропили - но прорвались. И, хотя взяли рогачи
кое-кого - и людей, и коней - поздно уже оказалось. Кто впереди оказался,
тот тварям Орды в спину ударил. Погуляли рогатины да секиры по чешуйчатым
спинам, посносили мечи уродливых голов всласть! И кони не отставали.
Костяными жалами своими куда как лихо панцири броненосцев вскрывали...
Разделившись на два потока, всадники огибали хутор по периметру, рубя
и пронзая копьями все, что могли. Защитников по-прежнему видно не было, а
вот проломов и пробоин в стенах хутора обнаружилось предостаточно. И
внутрь уже про рвалось немало тварей Орды.
Горящий частокол с треском рушился, к небу взлетали фонтаны янтарных
брызг, тотчас же уносимых ветром в глухую и морозную ночь. Снег истаивал,
исчезая под натиском щедро разлитой по нему горячей крови. Дымящиеся
внутренности волочились за умирающими тварями Орды, стонавших в
предсмертной агонии совершенно неотличимо от людей...
Аргнист повернул своих. Примерно три десятка воинов, спешившись,
ринулись внутрь самих хуторских строений. Полы скользки от пролитой и
успевшей замерзнуть крови. Мертвая туша рогача... разрубленный молодецким
ударом надвое броненосец. Три или четыре костогрыза с размозженными
ударами молота черепами... а вот и их победитель - кузнец Маргат, добрый
кузнец, с наполовину выпотрошенным животом лежит, раскинув руки, рядом -
пудовая кувалда... Дальше, дальше, дальше... брюхогрыз, в спине - сразу
три копья... женщина средних лет, лицо снесено начисто, рядом с секирой в
черепе главопасть.
1 2 3 4 5 6 7 8