Но вскоре между Мигелем и сытыми бюргерскими проповедниками появилась
трещина, которая в самый недолгий срок обратилась в пропасть. Дело в том,
что были в Германии и такие люди, которые подобно Мигелю мечтали о
пришествии на землю царства небесного, о возвращении тех времен, когда
"верующие были вместе и имели все общее". Не желая ждать последних времен,
они восстали на вавилонскую блудницу, но сами пали от меча. Случилось это
за несколько месяцев до того, как императорский духовник выбрал себе
нового секретаря; тогда еще Мигель ничего не слышал о Томасе Мюнцере и его
крестьянском войске. И вот теперь, запоздалым пророком выступил он на
защиту погибших.
Одна за другой вышли две книги Мигеля, после чего в беспокойном
богословском мире Германии разразилась настоящая буря. Молодой богослов
посмел отвергнуть святую Троицу, ему хватало божественной природы и
человека Христа, призывавшего к равенству и милосердию. Этим Сервет разом
отрицал и авторитет церкви, и божественность светской власти. Подобного не
могли допустить ни католики, ни протестанты. Неужто князья согласятся, что
казни крестьянской войны были неправыми? Нет6 уж лучше "снова распять
Христа, если бы он явился".
Мягкосердечный страсбургский проповедник Мартин Буцер требовал
колесовать нечестивца, вождь базельской реформации Эколампадий предлагал
виселицу, кельнский инквизитор Конрад Ульм в длинных посланиях к
протестантам требовал, чтобы Сервета отдали ему для сожжения. Именно эта
неразбериха и позволила Сервету уцелеть. Хотя, трудно сказать, чем бы все
могло кончиться, если бы однажды у него в гостинице не появился лейденский
портной Ян Бокелзон.
- Учитель, - начал он, и непривычное обращение заставило сердце
Мигеля учащенно забиться, - я боялся опоздать, большое счастье, что тебя
не схватили страсбургские фарисеи, и что ты не уехал отсюда в другой
город...
- Мне обещали приют и безопасность, - объяснил Мигель, - а в случае
несогласий гарантировали свободный отъезд, чтобы кто-либо не подумал,
будто я предался бегству...
- Так было прежде твоей второй книги, учитель, - настаивал Бокелзон,
- тогда от тебя ждали раскаяния. А сейчас только немедленное бегство может
избавить тебя от ненужного мученичества. Меня прислал брат Иоганн Матис из
Гарлема. Он предлагает тебе достойное убежище. Кроме того, у меня есть для
тебя письмо к польским братьям, они тоже будут рады видеть ученого
проповедника. Но лучше всего, если ты поедешь в Мюнстер. Мюнстерские
анабаптисты достигли немалых успехов, и, думается, не пройдет и года, как
знамя нового Сидона воссияет над миром, и Вавилон будет сокрушен!
- Я не поеду в Мюнстер, - печально сказал Мигель. - Мне двадцать лет,
но я слаб и болен, мои руки больше привыкли к легкому перу, чем к тяжелой
алебарде. К тому же, я не верю, чтобы силой можно было сделать людей
счастливыми. Убедить можно только словом, и мое слово всегда будет на
стороне обиженных. Сегодня меня не поняли и не согласились со мной, я
думаю, это произошло оттого, что мои книги еще несовершенны, варварски
написаны, спутаны и неисправны. На диспуте в Гагенау меня уличили в
недостаточном знании Аристотеля, а доказывая человеческую сущность Христа,
я не мог сказать ничего конкретного. Пророчество обретает силу лишь в
искусных устах, ты зря называешь меня учителем, мне еще самому следует
учиться, в первую очередь философии и медицине. Дух божий - в крови, а что
мы, пролившие реки крови, знаем о ее сущности? Познав душу и тело людское,
я напишу книгу, которая заставит даже самых упрямых признать мою правоту,
и вам не придется поднимать оружие на защиту коммуны. Но для этого мне
надо ехать в Париж, в Сорбонну.
- Пусть будет так, - согласился Бокелзон. - У нас мало ученых
защитников, а после мученической смерти Томаса Мюнцера, община вовсе
оскудела знающими мужами. В Париже ты будешь подобен Даниилу в пасти льва
и Ионе во чреве китовом. Братья станут молиться за тебя.
В тот же день Мигель выехал во Францию. Немногие нужные вещи Бокелзон
обещал отправить следом. А пока Мигель Сервет, назвавшийся для
безопасности французом Мишелем Вильневым, прибыл в Париж, не имея ни
денег, ни знакомств, ни сколько-нибудь ясных планов - ничего, кроме
желания изучить медицину, чтобы потом доказать, каким образом дух божий
присутствовал в теле человека Иисуса Христа.
На Малом мосту Мигеля окружила невообразимо пестрая толпа. Из дверей
теснящихся вдоль перил лавочек тянуло пряными запахами, дымом и гнилостным
зловонием. Здесь торговали городские аптекари. В Мигеле сразу опознали
приезжего, его хватали за рукава, зазывали в лавочки и прямо на крутых
ступенях моста пытались всучить всевозможные средства:
- Камень безоар из слезы благородного оленя, спасает от любого яда! -
соблазнял один.
- Месье, астеническая конституция ваших членов указывает, что вам
необходимо лечение майскими травами, - взывал второй. - У Грио вам
предложат золотой питье, которое только разорит вас, я же лечу сразу и
дешево... Месье!..
- Могу предложить ладанку с волчьим зубом и цветами незабудки, -
шептал в ухо продавец вовсе уже каторжного вида, - кто станет носить ее на
шее, о том никто никогда не подумает дурно...
Последний шарлатан оказался особенно назойливым, он долго провожал
Мигеля, страшным шепотом предлагая амулеты из волос самоубийцы и целебные
мази из сала повешенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37