А когда он
вынимает, вы бегаете и ищете, где бы взять... А он все всовывает и
вынимает, всовывает и вынимает...
Татарский наклонился в просвет между столом и лавкой, и его
вырвало. Осторожно поднял глаза на бармена: тот был занят разговором с
кем-то из посетителей и вроде ничего не заметил. Поглядев по сторонам,
он увидел на стене рекламный плакат. Изображен на нем был поэт Тютчев в
пенсне, со стаканом в руке и пледом на коленях. Его
проницательно-грустный взгляд был устремлен в окно, а свободной рукой он
гладил сидящую рядом собаку. Странным, однако, казалось то, что кресло
Тютчева стояло не на полу) а на потолке. Татарский опустил взгляд чуть
ниже и прочел слоган:
UMOM ROSSIJU NYE PONYAT,
V ROSSIJU MOJNO TOLKO VYERIT.
"SMIRNOFF"
Все было спокойно. Татарский разогнулся. Он чувствовал себя
значительно лучше. Григорий откинулся назад и сделал еще один глоток из
бутылки.
- Отвратительно, - констатировал он. - Жить надо чисто.
- Да? А как это? - спросил Татарский, вытирая рот салфеткой.
- Только ЛСД. Только на кишку, и только с молитвой.
Татарский помотал головой, как вылезшая из воды собака.
- Где ж его взять-то?
- Как где? - оскорбился Григорий. - Ну-ка, перелезай сюда.
Татарский послушно встал со своего места, обошел вокруг стола и
подсел к нему.
- Я их уже восемь лет собираю, - сказал Григорий, вынимая из-под
куртки небольшой альбом для марок. - Глянь-ка.
Татарский раскрыл альбом.
- Ни фига себе, - сказал он. - Сколько их тут разных.
- Это что, - сказал Григорий. - У меня здесь только на обмен и на
продажу. А дома у меня две полки таких альбомчиков.
- А они что, все по-разному действуют?
Григорий кивнул.
- А почему?
- Во-первых, разный химический состав. Я сам глубоко не вникал, но
к кислоте всегда что-то подмешано. Фенаминчик там, барбитура или еще
что. А когда все вместе действует, эффект получается кумулятивный. Но
все-таки самое главное - это рисунок. Ты ведь никуда не можешь деться от
факта, что глотаешь Мэла Гибсона или красную гвоздику, понимаешь? Твой
ум это помнит. И когда кислота до него доходит, все идет по намеченному
руслу. Трудно объяснить... Ты ее вообще ел хоть раз?
- Нет, - сказал Татарский. - Я больше по мухоморам.
Григорий вздрогнул и перекрестился.
- Тогда чего тебе рассказывать, - сказал он, поднимая на Татарского
недоверчивый взгляд. - Сам понимать должен.
- Да я понимаю, понимаю, - сказал Татарский небрежно. - А вот эти,
с черепом и костями, их тоже кто-то берет? Есть любители?
- Всякие берут. Люди ведь тоже всякие.
Татарский перевернул страницу.
- Ух ты, красота какая, - сказал он. - Это Алиса в Стране чудес?
- Ага. Только это блок. Двадцать пять доз. Дорогой. Вот эта
хорошая, с распятием. Только не знаю, как она на твои мухоморы ляжет. С
Гитлером не советую. Сначала круто, но потом обязательно будет несколько
секунд вечных мучений в аду.
- Как это - несколько секунд вечных мучений? Если всего несколько
секунд, то почему они вечные?
- Это только пережить можно. М-да. А можно и не пережить.
- Понял, - сказал Татарский, переворачивая страницу. - А твой глюк
по "Розе Мира" - он у тебя от какой был? Здесь она есть?
- Не глюк, а видение, - поправил Григорий. - Здесь такой нет. Это
редкая марочка была, с драконом-победоносцем. Из немецкой серии "Bad
trip Иоанна Богослова"*. Тоже не советую. Они чуть повыше обычных и
поуже, и твердые такие. Даже скорее не марочка, а таблетка с наклейкой.
Много вещества. Знаешь, я бы тебе вот эту посоветовал, с синим
Раджнишем. Мягкая, добрая. И на бухло отлично ляжет...
Внимание Татарского привлекли три одинаковых сиреневых квадратика,
стоявшие между маркой с "Титаником" и маркой с каким-то смеющимся
восточным божеством.
- А вот эти три одинаковых - что это такое? - спросил он. - Кто
здесь нарисован? С бородкой и в колпаке? Не поймешь - не то Ленин, не то
дядя Сэм.
Григорий одобрительно хмыкнул.
- Вот что такое инстинкт, - сказал он. - Кто здесь нарисован, я не
знаю. Но вещь это очень крутая. Отличается она тем, что здесь кислота
смешана с метаболиком. Поэтому действовать начинает очень быстро и очень
резко, минут через двадцать. И дозняк здесь такой, что на взвод солдат
хватит. Я бы тебе не дал такую, но если ты мухоморы ел...
Татарский заметил, что на них внимательно смотрит охранник.
- Беру, - сказал он, - сколько?
- Двадцать пять долларов, - сказал Гриша.
------------
* Здесь: "Наркотический облом Иоанна Богослова" (англ.).
- У меня сто рублей только осталось.
Гриша подумал секунду и махнул рукой.
- Давай, - согласился он.
Татарский протянул ему свернутую трубочкой банкноту, взял марку и
спрятал ее в нагрудный карман.
- Во, - сказал Гриша, убирая альбом. - А эту дрянь ты больше не
нюхай. От нее еще никому ничего хорошего не было. Только усталость, стыд
за вчерашнее и кровь из носа.
- Ты знаешь, что такое сравнительное позиционирование? - спросил
Татарский.
- Нет, - ответил Григорий. - Что это?
- Это рекламная техника, в которой ты достиг выдающегося
мастерства.
Григорий собирался сказать что-то в ответ, но не успел - над столом
нависла тяжелая туша охранника.
- Ребятки, - сказал он, - шли бы вы себе в какой парадняк потемнее.
У вас на это сорок секунд.

ПУТЬ К СЕБЕ
На следующее утро Татарского разбудил телефонный звонок. Первым его
чувством была досада - звонок перебил очень странный и красивый сон, в
котором Татарский сдавал экзамен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88