Клеменс спрятал улыбку:
- Я могу указать тебе дорогу, но не могу пойти с тобой. Во всяком
случае, прямо сейчас. Мне через пару минут предстоит одно не очень
любовное свидание.
...Когда Рипли, узнав путь, сразу же направилась в сторону свалки,
врач несколько секунд с сомнением смотрел ей вслед. В какой-то момент он
почти решился пойти за ней, но тут же представил себе, какое лицо будет у
Эндрюса, и, круто развернувшись, шагнул в полутемный коридор, ведущий к
директорскому кабинету. Однако уже на втором шаге он, как в стену,
врезался в чью-то широкоплечую фигуру.
- Идешь к директору? - пророкотал знакомый голос, который, однако,
Клеменс не смог распознать в первую секунду.
Над воротом зеленоватой тюремной робы, казалось, отсутствовало лицо:
черная кожа была неразличима в полутьме. Только поблескивала оправа очков.
- Да, я иду к директору, но сначала я иду к тебе, Дилон. Нам нужно
поговорить.
- Слушаю тебя, - ответил Дилон. Похоже, он ждал, что будет сказана
именно эта фраза.

16
Эрзац-кофе был налит в два стакана. Один из них стоял рядом с
директором, а другой, по логике вещей, должен был предназначаться врачу.
Не Смиту же! Смит высился тут же, за спиной директора, широко разведя ноги
и расправив плечи; выглядел он очень внушительно, но, конечно,
воспринимался Эндрюсом лишь как предмет обстановки, вроде стенного шкафа.
Однако Эндрюс, похоже, забыл о своих первоначальных планах. Когда он
наклонился вперед, перегибаясь через стол, он буквально кипел от ярости.
- Слушай меня, ты, дерьмо собачье, - начал он без всяких предисловий.
- Если ты мне еще раз такую штуку выкинешь - я тебя пополам разрежу и
скажу, что так и было, понял меня?!
Клеменс не впервые присутствовал при таком приступе бешенства,
поэтому он и не подумал оскорбиться. Тут действовал принцип "на больных не
обижаются", причем действовал в самом прямом смысле этого слова: Эндрюс,
конечно, не был вполне вменяем, - во всяком случае, во время подобных
припадков.
- Боюсь, я не совсем понимаю...
- Брось, все ты понимаешь! - Эндрюс сам поддерживал накал собственной
злости, не давая ей остыть.
- И все-таки я ничего не могу понять. Может быть, вы соизволите мне
объяснить, господин директор? - в последнюю фразу Клеменс вложил изрядную
порцию яда. У него был соблазн тоже перейти с директором на "ты" и тем
ввести его в состояние, близкое к инсульту. Однако цель его была не
поддразнивать Эндрюса, а извлечь из него всю возможную информацию. Да и
держать его подольше здесь, в этой комнате, тоже было бы неплохо: кто
знает, нашла ли уже Рипли то, что искала, в грудах выброшенного на свалку
хлама или нет?
- В семь часов утра с нами связались по каналу высшего уровня
коммуникации. Понимаешь, высшего, во всех аспектах: срочности, значения и
секретности! Да мы за все существование колонии не получали такого вызова!
Врач не отвечал. В мозгу его происходила лихорадочная работа: семь
часов утра - это до вскрытия или после? Нет, много раньше: в морге они
были уже около девяти. Вот почему эта парочка прибегала туда уже "на
взводе"...
- Им нужна эта женщина, это стерва! Требуют, чтобы мы присматривали
за ней, нянчились с ней, оберегали от всех возможных опасностей! -
Директор будто выплевывал эти слова - с гневом и отвращением. Он уже было
успокоился, но теперь снова начинал входить в раж.
Клеменс все еще продолжал молчать, обдумывая услышанное.
- Зачем? - спросил он наконец.
- Не знаю, да и плевать мне на это! Это меня не интересует. Меня вот
что интересует: какого черта ты выпустил ее из лазарета?!
Клеменс вздернул брови в несколько показном удивлении:
- Я полагал, что этот вопрос уже выяснен. Хорошо, если вы хотите, я
повторю. В морге она была со мной, а необходимость ее прихода туда
объясняется...
- Ты думаешь, что можешь водить меня за нос? - Эндрюс злобно
ощерился. - Я не про морг тебе говорю, господин доктор! Она минимум еще
дважды выходила! Один раз - в столовую, а второй - уж не знаю, куда, но
было это сразу же после гибели Мэрфи!
Все это директор выпалил без передышки. Сделав новый вдох, он
заговорил уже тоном ниже:
- Только не надо делать мне удивленные невинные глаза. Учти, я знаю
все, что творится в этой тюрьме. Все! А если я и не всегда показываю свое
знание - то это уж другой вопрос... Господи, этот несчастный случай! Наши
идиоты и так заведены, а тут еще эта сука среди них разгуливает... Вот еще
горе на мою голову!
Да, он знает все. Клеменс и раньше понимал, что директор не так-то
прост, что носимая им личина властного и недалекого хама - лишь маска,
соответствующая должности. Хотя надо признать: эта маска пришлась Эндрюсу
настолько к лицу, что едва ли она уж вовсе не совпадает с его подлинной
сущностью.
- Ну что ж, не буду спорить - она выходила. Хотя оба раза это
делалось без моего ведома и даже вопреки моим указаниям. Но не силой ведь
мне ее удерживать! И не запирать же ее на замок, верно? В конце-концов,
это ваша забота. Я не тюремщик, я - врач.
Упираясь костяшками пальцев в стол, директор приподнялся, нависая над
Клеменсом. Теперь они едва не соприкасались лицами.
- Мы оба прекрасно знаем, кто ты такой на самом деле, - проговорил
Эндрюс негромко, но очень выразительно.
Такого оборота врач не ждал. Он отшатнулся, бледнея.
- Я думаю, мне лучше уйти... Мне этот разговор становится неприятен,
и я имею полное право его не поддерживать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59