Знаток научной фантастики торжествовал.– Мое предположение блестяще подтвердилось, – заявил он. – Дорогой инспектор, мы с вами – фикция. Как ни печально это сознавать, но реальный Компотов в реальном мире даже не знаком с реальным инспектором Сбитневым…С большим трудом я уяснил, что к этому выводу Леонард Гаврилович пришел, внезапно вновь обнаружив Гонсалеса на своем привычном месте. Профессор не поленился тут же съездить в университет, где, подняв страшный шум и волнение, вскрыл пожарную витрину со вторым комплектом ключей, отомкнул библиотеку и – конечно же! – удостоверился в том, что Гонсалес возвратился и сюда. Он принялся звонить по всем известным ему телефонам, однако, к несчастью, был уже поздний вечер, и ему не отвечали ни депозитарий НФ в Швеции, ни другие университетские библиотеки, расположенные в старой части света. Заспанные коллекционеры, которых профессор поднял с постелей в Ленинграде, Кракове, Берлине и кое-где еще, особо не рвались немедленно проверять свои фонды, но для Компотова было достаточно, что двое подтвердили: да, Гонсалес обнаружился вновь.Теперь из этого факта Компотов непостижимым для меня образом делал окончательный вывод, что мы являемся слепком, вторичной вселенной, результатом эксперимента «Критерий истины».С большим трудом я отбился от приглашения немедленно приехать к нему (до профессора мне надо было бы довольно долго добираться автомобилем) и как следует отметить это событие. Компотову тоже хотелось напиться, только по иному поводу. В какой-то момент я вдруг почувствовал правоту его доводов. В самом деле, какой смысл жить по-прежнему, если мы – это уже не мы, и весь мир – уже не тот мир? Да здравствует иной мир! Профессор, по-моему, твердо решил изменить свой модус вивенди.Отбившись от Компотова, я решил все-таки не напиваться и лег спать. Я не видел смысла в изменении своего модуса вивенди. Но я подозревал, что в связи с провалом «дела Гонсалеса» мне предложит изменить образ жизни начальство. Я спал, но сны мне снились плохие.Наутро шеф, внимательно изучив мой отчет, не стал его, как ни странно, сопровождать язвительными комментариями. Я доложил о ночном звонке Леонарда Компотова. Шеф неприятно усмехнулся и сказал:– Поезжай к профессору, возьми у него официальное заявление о прекращении дела. Однако перед этим тщательно сверьте с ним тексты. – Он вынул из ящика стола и бросил передо мной ксерокопию единственного непропавшего экземпляра книги из библиотеки ИАВ. – Думаю, – сказал шеф, уж с этим-то вы с профессором справитесь.Капля яда напоследок. Ну да, мы же с профессором грамотные, это мы сможем. «Гонсалес известным сдвигом Гонсалес»… Может быть, надо обнаружить этот самый сдвиг?Возвратившись от шефа, я узнал, что меня вновь дожидается Умберто. Ничего особенного, однако, он не сообщил. Принес какую-то тряпку, кусок ткани, похожей на винилен.– Сдается мне, начальник, что это не просто ткань, – сказал он. – К. П. включил меня в группу охраны и велел постоянно иметь при себе пистолет, завернутый в эту тряпку. Вынул ее из сейфа. А пистолет, между прочим, лежал просто в ящике стола… Я решил, что желательно показать…Он по-прежнему выглядел совершенно беззаботно, он чавкал и сопел, щурился и чесал подбородок, и не видно было, что ему страшно или хотя бы не по себе. Ему было интересно, хотя он, вполне возможно, ввязался в какое-то дело, по сравнению с которым сбыт наркотиков выглядел бы детской забавой.– Вечером тряпочка мне будет нужна, – предупредил он. – Не дай бог К. П. вздумает проверить…Ткань я отдал на экспертизу в лабораторию, предупредив, что сам не знаю, чего ждать от анализа. И сделал шефу внеочередное сообщение о том, что К. П. создает для себя группу вооруженной охраны.– Ты задание получил? – услышал я от шефа. – Вот иди и работай! * * * Сдвиг профессор уже обнаружил самостоятельно. Оказывается, у него имелись в бумагах обширные выписки из множества книг, в том числе даже из Гонсалеса, необходимые ему при подготовке к лекциям. Обнаружив пропавшую книгу, профессор тщательнейшим образом изучил ее, однако, по его мнению, это был именно тот самый экземпляр, который пропал несколько дней назад. Подтверждал это и экслибрис, и многочисленные пометки, сделанные рукой Компотова на полях книги. Однако при сличении выписок с соответствующими местами книги. Компотов обнаружил некоторые различия! Текстуальные? Нет, не текстуальные. Педант Компотов, делая выписки, имел обыкновение не только указывать, как это положено при библиографических ссылках, страницу цитируемого издания, но особыми черточками обозначал начало и конец каждой строки. Теперь в нескольких случаях, как он обнаружил, начало и конец строк не совпадали с его выписками.Непостижимым образом профессор увязывал исчезновение и появление книги Гонсалеса с проведением эксперимента «Критерий истины». Получалось, что никто не выкрадывал, «Десант из прошлого», никто его и не возвращал.– Возможно, именно потому исчезла эта книга, что содержание ее первой части точно соответствовало фактически имевшему место эксперименту. Возможно, – вещал профессор, взволнованно расхаживая по своему кабинету, каким-то образом эта информация вошла в резонанс с квантово-матричной структурой… Но это, конечно, только мои предположения, догадки… А вот мелкие изменения, которые мною были обнаружены по выпискам, это безусловное свидетельство флуктуативных изменений! Мы живем, если так можно назвать наше теперешнее существование, мы живем в мире, который будет отныне накапливать все больше и больше случайностей, флуктуаций, уводящих его все дальше и дальше от того мира, где остались настоящие мы вы и я, и подлинный мир… – Он звучно высморкался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41