Черт бы побрал этого Фелпса с его мировой сделкой. Ведь уже были видны огромные потенциальные возможности процесса. Он схватил свою бейсбольную перчатку и начал ходить по комнате. Если бы не такой поворот, он вполне мог бы выиграть дело Сары и получить приличный гонорар за свою работу. А теперь даже билет на самолет для Гарри на восток страны на празднование Дня благодарения или Рождество выльется для него в труднейшую финансовую проблему. Почему же, черт возьми, вмешался Фелпс? Его адвокатский гонорар оставался бы значительно ниже суммы в двести тысяч долларов. А ведь иск Грейсона начинал разваливаться. Неужели Фелпс не сумел разглядеть этого.
Он начал думать, что здесь что-то нечисто. Но что? Как мог не понимать Фелпс, что родственники Алетеи Вортингтон и Констанции Идальго потребуют таких же выплат? Будет разумно, если они сделают именно так. Цена его шага была не двести тысяч долларов, а шестьсот тысяч. Откупные в шестьсот тысяч долларов представляли собой фантастическое недоверие в условиях, когда Мэт начал выстраивать надежную защиту, не говоря уже о дополнительных возможностях, привносимых открытиями Розы Суарес.
Что-то было не так.
Пять минут он шагал из угла в угол, ударяя по мячу рукой в перчатке. Мысли перескочили на показания Питера Эттингера. Он потратил большую часть дня – практически большую часть минувшей недели, – читая и перечитывая протокол толщиной в два дюйма. Большую его часть он уже знал наизусть. Возможно, его беспокоил вовсе и не Роджер Фелпс, но что-то, что сказал Эттингер. Что-то.
Удары мяча стали походить теперь на ружейные выстрелы. Ладонь Мэта начала ныть. Его привычное занятие при решении проблем угрожало теперь раздробить кость руки. Но остановиться он не мог. Ему пришлось вставить губку в перчатку, как он делал, когда выступал против Рики и его ребят. Он мог бы поступить и иначе, подумал он, он мог бы взять себя в руки и бросать мяч не так сильно. Что же его так беспокоило? Какая-нибудь странная формулировка в одном из ответов Эттингера? Какая-то чудная ссылка? Что-то...
Щелкнул аппарат внутренней связи из приемкой.
– Мистер Даниелс, – раздался голос Руфи. – Я ухожу. Вы, наверное, помните, что я предупредила вас, что мне надо уйти раньше.
– Нет, Руфь, не помню. Но все в порядке. Не сомневаюсь, что вы сказали мне об этом. Желаю хорошо провести время.
Руфь – это еще одна проблема, которую ему предстоит решить, подумал он. Она работает у него с первого дня его появления здесь. Но она так и не постаралась изменить свои привычки и перестать болтать с клиентами о чем попало. Пересказы некоторых разговоров ставили его просто-таки в неловкое положение. К тому же в свете того, как теперь шли дела, перед ним может стать выбор – либо оплачивать ей зарплату, либо оплатить авиабилет Гарри. Черт бы вас побрал, Фелпс!
– Мистер Даниелс, что вы хотите этим сказать: «Желаю хорошо провести время»? Я сказала, что записалась к дантисту. Никому не доставляет удовольствия ходить на прием к...
– Руфь, вот именно!
– Что именно?
– Дантист. Вот что. Вот что я пытался вспомнить. Вы заслужили надбавку... Или даже лучше, дополнительный отгул.
Секретарша удивленно пробормотала слова благодарности, но Мэт уже не слышал ее. Он бросил и перчатку, и мяч на кресло и опять погрузился в просмотр протокола показаний. На этот раз он искал не ответ Питера Эттингера. Он искал какие-то слова Джереми Мэллона.
Он потратил двадцать минут, но нашел это место. Он знал, что найдет.
Даниелс: Рассылка тоже идет оттуда?
Эттингер: Из другого помещения, но с той же территории. Рассылка тоже идет из общины «Ксанаду».
Даниелс: Мистер Эттингер, как много денег вы вдвоем гребете на этом порошке?
Мэллон: Возражение! Питер, не отвечайте. Мистер Даниелс, форма и содержание этого вопроса оскорбительны и далеки от содержания нашего дела. Это – ваш всего лишь второй процесс по преступной небрежности в медицинской практике, мистер Даниелс, и я закрываю глаза на некоторую вашу некомпетентность в этой области...
Мэт взял со стола жирный маркер желтого цвета и подчеркнул слова Мэллона. Откуда его противник мог знать, что у него всего одно дело о преступной небрежности в медицине? На этот вопрос был один разумный ответ – всего один.
Мэт снял трубку и набрал номер Организации взаимной медицинской защиты.
– Пожалуйста, мистера Фелпса. Говорит Мэт Даниелс... Послушайте, Фелпс. Я разговаривал с Сарой Болдуин и думаю, она готова пересмотреть свою позицию по вопросу полюбовного урегулирования. Что, если нам завтра встретиться с утра и обговорить детали? Восемь часов, у меня в конторе. Подойдет?.. Прекрасно, Роджер. Великолепно. Мы все вздохнем с облегчением, если, наконец, кое во что внесем ясность. – Он положил трубку на аппарат и вслух добавил: – Начиная с того, почему, черт возьми, вы меня вообще наняли.
Мэт опять поднял тяжелый шарик, что он предскажет?
– Уж не являюсь ли я бычком на веревочке, которого они водят, куда хотят? – спросил он сам себя вслух.
Совершенно определенно, ответ на это – утвердительный.
* * *
СРВ113 в кровообращении Лизы Грейсон во время ее заболевания ВСК, а также три с половиной месяца спустя. Сидя в ординаторской на акушерском этаже, Сара вывела буквы и цифры СРВ113 на странице блокнота текущих записей. СРВ113 – искусственный вирус, выведенный много лет назад в лаборатории в Кембридже. Ей надо было сделать обход и кое-что написать, но удивительное открытие вируса практически не позволяло ей сконцентрироваться на работе. Вот уже много месяцев подряд-большинство медсестер держались от Сары на расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140