Они встретились в первый же день ее приезда в МЦБ и быстро сошлись. Вначале Сара думала, что эти отношения – чувство товарищества по профессии – перерастут в настоящую дружбу. Но оказалось, что товарищество по профессии – это большее, на что мог пойти Эндрю с кем бы то ни было в МЦБ.
И все же Саре нравилось общаться с ним, из их бесед она почерпнула немало полезного. Но она также признавалась самой себе, что если бы Эндрю Трюскот не был женат, то она охотно пустила бы в ход свои женские уловки и преодолела бы его сдержанность. А пока что Сара пыталась разрешить нелегкую проблему – как стать компетентным хирургом, не отказываясь полностью от любви, дружбы, секса и всего того, из чего состоит жизнь помимо больницы.
– Как бы выглядел День смены состава в МЦБ, Эндрю, если бы не было пикетов? – воскликнула она.
– Ах да. День смены в Медицинском центре Бостона. У восточного крыла толкутся охотники за наркотиками и надувают новых врачей дешевыми инсценировками приступов почечной колики или боли от сдвига поясничной пластинки. А у западного крыла выстроились недовольные эксплуатационники, которые хотят выжать еще несколько баксов из этой каменной лечебницы. Ну, разве медицина не великое дело?
– «МЦБ – нет, здравоохранению – да», – процитировала Сара. – С каких это пор эксплуатационники стали лезть в больничную политику?
– Возможно, с тех самых пор, как кто-то сказал им, что они могут сорвать свои баксы, когда хозяином больницы станет «Эвервелл» и на месте МЦБ возникнет частное доходное предприятие.
– Этого не случится.
– Попробуйте объяснить им, – улыбнулся Трюскот.
Вот уже несколько лет честолюбивая – а по мнению многих, алчная – организация охраны здоровья «Эвервелл» наблюдала, подобно хищной кошке, как хромает МЦБ под бременем финансовых проблем, рабочих волнений и споров о сочетании традиционных методов лечения с альтернативными. Согласно уставу, вопрос существования или закрытия больницы, решался большинством голосов на совете попечителей. Далее это решение одобрялось или не одобрялось Комиссией общественного здравоохранения. И каждая забастовка, любая шумиха вокруг МЦБ приближали день, когда это уникальное заведение будет поставлено на колени.
– Этого не случится, Эндрю, – повторила Сара. – Дела немного поправились, когда к руководству пришел Пэрис. Вам это известно так же хорошо, как и мне. Наши методы привлекают людей со всего света. Мы не можем позволить, чтобы «Эвервелл» или кто-либо другой порушил все это.
– Послушайте, коллега, – произнес Трюскот голосом, в котором явственнее обозначился акцент. – Если вы начнете так сильно волноваться из-за чего бы там ни было, то должны будете сдать свой значок посвящения в хирурги. Таково правило.
– Вас все это волнует не меньше меня, – возразила Сара. – Только ваше самомнение не позволяет вам показать это. – Она взглянула мимо демонстрантов на пустующие велосипедные козлы, где ржавела только пара велосипедов устаревших моделей с порезанными покрышками. – Думаю, что младшие медсестры были настроены менее агрессивно во время забастовки, – заметила она. – Похоже, мне придется привязать цепью свой велик в зале для посетителей. Эндрю, нет ли у вас такого чувства, как будто все это организовали не только эксплуатационники?
– Намекаете на «Эвервелл»?
– Возможно, – пожала плечами Сара. – Но они не единственные. Благодаря Акселю Девлину теперь у многих сложилось ложное представление о том, чем мы тут занимаемся.
Девлин, журналист из газеты «Геральд», известный своими крайне консервативными взглядами, был противником методов лечения в МЦБ. Он сделал их объектом своих частых нападок в колонке «Топор Акселя» под рубрикой популярных материалов «Хотите верьте, хотите нет». Сару тоже помянули пару раз в этой колонке, отнюдь не лестно, как Д.М., чрезмерно увлекающегося иглотерапией и траволечением. Ей так и не удалось узнать, как Девлин докопался до этого.
– Кто знает, – отозвался Эндрю без особого интереса. Он кивнул в сторону примерно дюжины пикетчиков. – Похоже, это несговорчивые ребята, и среди этой кучи мышц нет ни одной без татуировки. – Он задержался возле двери с надписью: «Только для персонала», повернулся к Саре, саркастически улыбаясь, – Ну что же, доктор Болдуин, можете соответствовать?
Сара задумчиво потерла подбородок, потом дотронулась до руки Трюскота.
– Доктор Трюскот, – ответила она, – имеющиеся у меня варианты либо неприемлемы, либо незаконны. Попробуем.
* * *
Лиза Саммер стояла на краю скалы, на высоте пятидесяти футов над поверхностью прозрачного горного озерца. Совершенно голая, если не считать венков из белых лилий на голове и шее. Солнце освещало ее высокую, прекрасно сложенную фигуру и сверкало в ее золотисто-соломенных волосах. Вокруг – буйство горных цветов, покрывших скалы и каскадами спускавшихся по камням, среди которых журчали струйки водопадов. Высоко над ней на фоне безоблачного лазурного неба легко парил одинокий сокол.
Лиза откинула голову назад, подставив лицо теплым лучам солнца. Закрыла глаза и прислушалась к пенившейся внизу воде. Затем раскинула руки в стороны, подтянулась на носочках на краю скалы, сделала последний глубокий вдох и прыгнула. Она скорее летела, чем падала, мимо водопадов, стрелой проносясь через кристально прозрачный воздух, лицо нежно ласкали ветер и брызги. ...Летела ниже... ниже... в самый низ...
– Потерпи, Лиза. Прекрасно. Потерпи немного. Схватка почти прошла. Минута десять секунд... минута двадцать. Вот так. Вот так. Вы молодчина. Просто молодчина.
Лиза медленно раскрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140