Я спросил:
Ч Нам? Экипажу «Бизона».
Ч Да. Видимо, торы Ч это результат каких-то процессов, происходящих на С
олнце. Группа орбитального дежурства сообщила сегодня, что несколько ко
лец приближалось к «Бизону». Они исчезли, как только корабль оказался в т
ени планеты. «Красные призраки» ни разу не появлялись на ночной стороне
Меркурия. Отсюда вывод: необходимую им энергию они получают от Солнца.
Ч Но чем объяснить, что ни в одном из отчетов предыдущих экспедиций на Ме
ркурий не упоминается о тороидах? Ч задал я вопрос, который вот уже много
дней не давал мне покоя. И сам же ответил: Ч Очень просто: солнечная деяте
льность и «красные призраки» не имеют между собой ничего общего. Торы Ч
это пришельцы из Большого Космоса…
Шаров спросил:
Ч Интуиция?
Он мог бы спросить по-другому. С насмешкой.
Ч Если хотите, да! Ч ответил я с вызовом. И напрасно. Мне следовало бы поу
читься у него выдержке.
Мы помолчали. Мне было неловко, и я не хотел мешать его размышлениям и ни о
чем не спрашивал.
Ч Завтра, Алеша… Ч как-то буднично и очень спокойно сказал Шаров.
Ч Завтра!
Улавливаю в своем голосе торжественные нотки и сконфуженно умолкаю.
Шаров ободряюще хлопает меня по плечу и прижимает к себе:
Ч Эх, мальчишка! Наверное, воображаешь себя героем? Ничего героического
нет, будет тяжелая работа.
Шаров чуть запрокидывает голову вверх.
Ч Жди, старина, Ч говорит он Солнцу, Ч скоро нагрянем в гости.
Посмотрим, кто кого…
Он не грозит Солнцу кулаком, не швыряет в небо камнями и даже не смеется. В
его словах слышатся одновременно уверенность, почтение и снисходитель
ность.

ОГНЕННЫЙ БОГ

На орбиту «Бизона» нас доставил орбитолет «Чайка». Я следил за экраном р
адара, но, кроме вырастающего на глазах треугольника, ничего особенного
не увидел. Пилот включил вспомогательные моторы и выполнил маневр скоро
стного сближения. Теперь на экранах переднего обзора быстро росла грома
да широкого конуса. Легкий толчок. Прибыли. Странное ощущение неподвижно
сти…
Мы снимаем шлемы скафандров и минуту молча стоим у открытого люка перехо
дной шахты перед объективами съемочных мониторов. Затем Ч крепкие руко
пожатия экипажа «Чайки», теплые слова напутствия, сдобренные хорошей до
зой грубоватого мужского юмора. Горин подходит последним. Он медлит, вид
имо, что-то хочет сказать на прощание, но лишь обнимает нас всех по очеред
и, не то серьезно, не то шутливо грозит Шарову, незаметно кивая ему в мою ст
орону, отворачивается, отходит. Когда мы спускаемся в отверстие шахты, вс
е поднимают сомкнутые руки над головой Ч традиционный жест космонавто
в: «Удачи вам, удачи!»
В салоне «Бизона» с помощью орбитальных дежурных покидаем скафандры. Не
большое округлое помещение залито голубоватым «дневным» светом. Мерца
ют экраны и многоцветные светосигналы на панелях приборов, матовой бели
зной отсвечивают пульты, кресла, столы. Пластичность линий, спокойное из
ящество форм радуют глаз.
Командир орбитальной группы, подтянутый, официально строгий, рапортует
Шарову. Дежурные облачаются в скафандры, поднимают над головой сомкнуты
е руки: «Удачи вам, удачи!» Глухо звякает крышка люка. Тишина… Теперь мы од
ни на «Бизоне». Впрочем, нет, не совсем: на экране еще видна неподвижная «Ч
айка». Но вот и она зажигает стартовые огни. Дюзы моторов отбрасывают зел
еные языки пламени, и «Чайка» серебристой рыбкой соскальзывает с полукр
углого края голубоватого конуса.
По-комариному тонко пищит сигнал телетарного вызова. Шаров подходит к п
ульту и включает тонфоны:
Ч Командир «Бизона» слушает.
Ч Это я, старина, Ч отвечают динамики голосом Горина. Ч Только что прин
ял сообщение: Земля шлет вам привет и желает доброго пути. Там знают, что в
ам придется сделать то, что кажется почти невозможным.
Шаров трет рукой подбородок и долго молчит. Наконец отвечает:
Ч Кто-то должен быть первым…
Спинки наших кресел принимают горизонтальное положение. Сосредоточенн
о молчит Шаров, молча лежат Веншин и Акопян. Скорее бы услышать мерный отс
чет автомата-диспетчера: «Четыре… Три… Два… Один… Старт!»

Тридцать четвертые сутки полета. Тридцать четыре по двадцать четыре.
Это очень много, если напряженно чего-то ждешь и если ничего особенного н
е происходит.
Сегодня произошло. Случилось то, что предугадывал Веншин. Мы потеряли ра
диосвязь.
Меркурий молчал. Шаров, озабоченно поглаживая подбородок, мерил шагами с
алон. Каждый раз, когда он останавливался у пульта связи, Акопян снимал на
ушники и отрицательно качал головой:
Ч Ничего…
Веншин, навалясь грудью на стол, беззвучно шевелит губами. Он настолько п
оглощен работой, что не сразу замечает новые кассеты магнилатора, которы
е я разряжаю прямо перед ним на столе. Заметив, жадно сгребает диаграммы и
быстро раскладывает их по периодам. Я стараюсь не смотреть на его дрожащ
ие от нетерпения руки. Мне это почему-то неприятно.
Ч Великолепная запись, Алеша! Ты молодчина, Ч говорит он.
Я слышу только разрозненные слова: «Алеша. Запись. Молодчина…» До меня да
вно уже перестал доходить смысл его стереотипной похвалы.
Набиваю кассеты и произвожу настройку записывающей аппаратуры. Теперь,
когда мы так близко от Солнца, комплексная регистрация его могучего дыха
ния должна вестись непрерывно, и я отвечаю за это головой. Для Веншина эти
записи дороже жизни: я чувствую на своей спине его благодарный взгляд.
Ох, не люблю, когда он так смотрит…
А Шаров все ходит и ходит…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36