– Я предлагаю тост за всех присутствующих!
– Да, – сказал Дэн и тоже поднял бокал. – Учтите, шампанское выдыхается. За всех присутствующих! За тебя, Лео. С возвращением!
Дэн беспокоился напрасно. Шампанское было холодное и очень вкусное.
Поговорили о празднике. Надия подарила гвоздику Бригитте и рассказала про встречу с Николо Беллини.
В центре кафе был танцевальный пятачок, и оттуда доносился музыкальный шум: дробный стук барабанов и гнусавые стоны. Леонид обратил внимание на двух чернокожих парней из космодромной команды. Один из них, блестя зубами и белками глаз, извиваясь, как ящерица, трудолюбиво избивал пять барабанов тамбертона кулаками, пальцами и кистями. Другой, Апполо Дюка, по прозвищу Кактус, выпучив глаза, натужно раздувая щеки, извлекал гнусавые стоны из какого-то экзотического инструмента с двумя щелевыми раструбами. Танцующих на пятачке не было, парни играли для собственного удовольствия.
Со стороны катка раздался взрыв хохота. Платформа повернулась так, что каток был виден отсюда как на ладони. На ледяном поле, размахивая красным плащом, вертелся на коньках спортсмен в костюме матадора. Двое других конькобежцев, замаскированные шкурой быка, нападали на-матадора. Нападал бык очень агрессивно, у него были огромные рога с голубыми бантиками, вздутые бока и тощий зад, бык яростно хлестал хвостом по крутым бокам, взбрыкивая, бодал красный плащ, и ноги у него комично разъезжались в стороны. Матадор, грациозно поворачиваясь на месте, пронзительно кричал: «Ю-у, торо, ю-у!..» – и водил быка вокруг себя за плащом.
– Это называется «вероники», – сказал Юрий. – То, что он делает.
– И рекорте, – добавила Бригитта. – За такое рекорте я отрезала бы ему косичку. – Край платформы, где они сидели, снова втягивался в грот, Бригитта нетерпеливо поднялась и сказала: – Зрелище просто уморительное! Пойдемте посмотрим. Кто со мной?
– Все, – сказала Надия. – В самом деле, пойдемте посмотрим?
– Идите, – сказал Леонид. – Мне нужно поговорить с Дэном.
– Ты с нами? – спросила Кариола Юрия. – Кто-то ведь должен объяснять про корриду.
– Конечно. – Юрий поднялся. – Надеюсь, Бригитта, вы не отрежете мне за это косичку?
Они ушли. Дэн сказал:
– Георг хороший пилот. С изумительной реакцией, вынослив к большим перегрузкам. Он прямо родился быть барражировщиком. Прошел стажировку в группе противометеоритной защиты. Отлично знает новые машины.
– А старые? – спросил Леонид.
– Теперь узнает и старые. – Дэн усмехнулся, осторожно повертел бокал в своих железных пальцах. – Все старье у нас, мы ведь не группа ПМЗ. Я немного погонял его на «Муфлонах», «Сузуки» и «Шкодах». Он делает успехи. А сейчас, когда в наших делах наступило затишье после ухода Маккоубера, я заставил Георга и второго новичка, Боба Тейлора, отрабатывать выход из аварийных ситуаций на десантных и орбитальных катерах. Они чрезмерно увлеклись, и этот поросенок Боб разбил десантный «Уирлуинд» на Ганимеде. Георг, очертя голову, бросился на выручку, и в результате мне пришлось выручать обоих. «Виверу» Георга мы отремонтировали, и она еще побегает, а вот «Уирлуинд» пошел на металлолом. Будь на то моя воля, я бы отправил в утиль половину наших машин. Нам давно пора обновить свой парк.
– Я непременно этим займусь, – пообещал Леонид. Игрок на тамбертоне продолжал истязать барабаны. Леонид поморщился: – Не надоест же ему!..
– Что? А... – Дэн оглянулся на пятачок. – Ничего, скоро устанет. Это Мергоб Ферра, механик-реакторщик из космодромной команды сектора ПМЗ. Месяц назад у них там взорвался на испытаниях новый «Рэмболь», Мергоб уцелел просто чудом, и с тех пор он здесь частенько постукивает...
– Послушай, Дэн. В мое отсутствие ты дважды летал с Маккоубером в сторону «камбалы»...
Дэн быстро взглянул на него и опустил голову.
– Да, – сказал он. – Только никакой «камбалы» там уже нет... – Он покачал пустой бокал. – Там сейчас творится какая-то чертовщина...
Леонид ждал, что он добавит что-нибудь еще. Дэн ничего не добавил.
– Когда летали в первый раз, как выглядело облако? – спросил Леонид.
– «Камбала» еще существовала. Правда, облако уже не было однородным, в нем появились веретенообразные сгустки и оно сильно распухло – пожалуй, увеличилось раз в пять. Летали мы на «Шкоде ЮП-115», номер десятый. Ну, помнишь, та, на которой стояла аппаратура для записи «гравитационных мерцаний»? Маккоубер распорядился доукомплектовать эту «Шкоду» какой-то новой аппаратурой. Мы долго барражировали вокруг облака, несколько раз прошли его насквозь туда и обратно. Инерционным ходом, конечно. Маккоубер включил все регистраторы, мы болтались там почти двое суток, он вел наблюдения, что-то записывал, потом совсем обессилел и приказал возвращаться.
– Тебе случайно не запомнилось, что он говорил в этом полете?
– Он был на редкость молчалив.
– Так и молчал весь полет?
– Ну... иногда он ругался.
– Ругался? Маккоубер? Как он ругался? Повтори. Любопытно.
– Ну... он проклинал Крамера. В общем...
– Выкладывай, не стесняйся.
– Ну, в общем... Крамера, тебя и тот «четырежды проклятый день», когда он якобы дал себя одурачить "тысячу раз проклятой системой «Физлер». Но ведь это он не по злобе, ты же его хорошо знаешь. Просто он был чем-то очень расстроен и, по-моему, даже напуган. И, наверное, было с чего. Потому что, когда мы сунулись в облако через неделю, я и сам испугался...
– Да? Маккоубер опять наблюдал и записывал? Вы летали на той же десятке?
– Да, на той же десятке, но Маккоубер ничего не записывал. Он был мрачен и на свою аппаратуру уже не обращал внимания, предпочитая наблюдать за облаком визуально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34