В первую ночь обычно снится что-нибудь забавное. Гигантский кальмар, например…
НАДПИСЬ НА ПОНТОНЕ
Мне снилась музыка. Очнувшись, я открыл глаза, посмотрел на часы. Пора. Болл проснулся раньше и уже был занят работой. Через открытую дверь рубки доносились звуки, которые меня разбудили: гудение, писк и звон весьма разнообразных тембров. Мистер Болл проверял работу электронных блоков «Мурены».
После холодного душа я почувствовал голод. Это хороший признак: гидрофилотация часто приводит к временной потере аппетита.
Мы позавтракали бульоном, в котором плавали размокшие комочки тертого рыбьего мяса. Десертным блюдом служил ароматный сладкий напиток — какая-то фантастическая смесь жидкого шоколада, витаминов и чего-то еще. Твердой пищи не полагалось.
— «Мурена» в порядке, — сказал Болл, убирая посуду. — Просто она была выключена.
Все в порядке… Кроме того, что Пашич исчез, а Дюмон самым натуральным образом спятил.
— Вас это не удивляет, Свен?
— Я никогда не удивляюсь. Зачем? В конце концов любая загадка объясняется очень просто.
— А если не очень?
Болл промолчал. И правильно сделал.
Мне показалось, что за стеклом акварина промелькнула черная тень… Пошел взглянуть. Нет, дно по-прежнему пустынно и нисколько не изменилось за последние восемь часов. Восемь веков назад оно, пожалуй, было таким же.
Болл тронул меня за плечо:
— Покидать станцию нам обоим пока нельзя. — Он протянул мне кулаки. — Синяя бусина — выход в воду. В какой руке?
— В левой.
На лице Болла появилась странная гримаса. Я взял с его ладони круглую стекляшку, синюю, повертел между пальцами и бросил на стол:
— Случайно я угадал, на станции остаетесь вы. Давайте договоримся, Свен: все вопросы решать не с помощью жребия, а силой собственных мозговых извилин.
— Идет. Ныряйте, Грэг. А я займусь наладкой аппаратуры дистанционного управления.
— Правильно. Вам, как специалисту этого дела, важнее сейчас находиться здесь. Счастливо оставаться.
— Одну минутку. Когда рассчитываете вернуться?
— Думаю, скоро. Если не вернусь через двадцать часов… Впрочем, сами решите, что делать.
— Вэл. Желаю удачи.
Я поднял крышку люка, ведущего в нижнюю часть бункера, и нащупал первую ступеньку трапа. Автоматически включилось освещение.
— Хэлло, Грэг, — крикнул Болл сверху. — Я не советую вам выходить без квантабера. Бывали случаи, когда один удачный выстрел решал судьбу экспедиции.
Крышка люка захлопнулась. Стены колодца ответили металлическим гулом.
Вслед за этим наступила тишина, как в глухом подземелье. Ступеньки винтовой лестницы крутым штопором уходили вниз. Вместо перил — вертикальный пружинящий стержень.
Вдоль стен небольшого круглого зала — два ряда пронумерованных сейфов и ряд плафонов люминесцентных ламп. Плафоны источают «дневной» свет пронзительной яркости. Ступая по гладким металлическим плитам, я обошел по кругу почти весь зал. Остановился. Когда один, чувства обостряются до предела, им доверяешь. Спина, например, способна ощутить взгляд человека. Я обернулся… Тишина. И холодный отблеск титановых плит… Странно. Зачем я это сделал? Сзади никого нет. И быть не должно — этого еще не хватало! Нет, меня остановило и заставило оглянуться что-то другое.
Шаг назад. Два шага. Ближе к стене. Стоп… Понял. Это — запах. Между стеной и дверцей сейфа с номером "4" темнеет узкая щель. Она еле видна, и не мудрено, что мы с Боллом ее вчера не заметили. Я повернул рукоять до отказа. Дверца открылась. Теперь сладковатый, гнилостный запах стал слышен отчетливо.
На металлических полках, поблескивающих белой эмалью, лежат ГДК-оболочки, аккуратно запечатанные в целлофан. Один пакет растерзан, словно его рвали зубами, и брошен поверх других. Клочья целлофана едва прикрывали зловонную сизую массу разлагающейся гидрокомбовой оболочки, усыпанную пушистыми шариками плесени.
Я включил холодильник, открыл сигнальный глазок и захлопнул дверцу. Теперь над индексом "4" горел предупреждающий красный огонь.
По описанию Болла, Пашич был примерно моей комплекции — значит, сейфами с этим индексом пользовался Дюмон. Итак, в последний момент он не сумел заставить себя выйти в воду на поиски Пашича. Даже попытался вскрыть пакет с оболочкой, но ужас перед чем-то оказался сильнее тревоги за жизнь товарища…
Я разыскал сейф с индексом "6", взял пакет и спустился через овальный люк в нижний зал — батинтас. Просторное помещение с двумя бассейнами в центре имело низкий потолок и вогнутые стены, облицованные белыми плитами какого-то керамического материала. Свет плафонов ровным сиянием растекался по узлам и деталям арматуры батинтаса. Толстые трубы с коленчатыми переходами, громадные воронки, двойной ряд спаренных грушевидных баллонов — все сверкало белизной и почти не отбрасывало теней и оттого казалось обманчиво легким, изящным. Лишь темный квадрат чугунных стенок большого бассейна тяжеловесно выделялся на общем фоне, словно подчеркивая свое особое назначение. Бассейн до половины наполнен морской водой. Вода прозрачна, на дне видны мельчайшие обломки раковин и тонкие, усеянные множеством отверстий трубы. Малый бассейн, круглой формы, отделен от большого барьером из белой пластмассы, через который переброшен маленький трап с гнутыми поручнями. Перейти из воды в круглый резервуар с растворяющей жидкостью — дело одной секунды. Поблескивают похожие на удилища стержни подъемника, форсунки душевых колонок и то, что мы называем «колесами обозрения», — большие ободья с петлями и пружинами.
Я обернулся и увидел в зеркале темноволосого верзилу с пакетом в руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55