На Фараоне самый яркий свет, единственный, кроме
естественного пламени, исходил от газовых рожков, которыми освещался
дворец ее отца и несколько храмов побогаче. Но здесь были источники света
всех цветов и насыщенности, крохотные цветные огоньки везде были
прикреплены к панелям, были огромные шары мягкого пастельного свечения,
ослепительные пятна белого каления.
Она и Пунги казались единственными обитателями этой огромной комнаты.
Охранники подвели ее к высокому креслу, которое было обито
бледно-коричневой кожей. Они прикрепили ее привязь к крепкому железному
кольцу, которое было впаяно в подлокотник кресла, и оставили ее,
вернувшись в маленькую комнатку. Тот, что покрупнее, помахал ей дружелюбно
рукой, и она помахала ему в ответ. Она почти жалела о том, что они ушли.
Она сидела одна в этом кресле, как ей показалось, около часа. Страх
ее постепенно заменился скукой. Она с интересом осматривала свое
окружение. Глаза ее присматривались к узору тиснения на коже кресла. Чуть
позже она сообразила, что это татуировки. В следующий миг она узнала узор,
очень любимый горцами, которые жили на провинциальном плато к северу от
столицы, и она сообразила, что за зверь дал свою шкуру для обивки этого
кресла. Неожиданно прикосновение его стало для нее чем-то грязным и
невыносимым, и она встала возле кресла, оставаясь привязанной к нему.
Наконец за ней пришла женщина. Она была колоссальная - высокая,
толстая и мускулистая, с огромными торчащими грудями и широченными
бедрами. На женщине было одеяние из прозрачного шелка и высокие до колен
сапоги из кожи, сверкавшие отполированной чернотой. Единственное, что в
этой женщине было маленьким - это ее лицо, черты ее были собраны вместе в
маленький кружок в огромном пространстве жира. У нее была гримаса
кокетливого и жеманного безумия, и она, грубо дернув за поводок, который
был прикреплен к шее Низы, повела ее в глубь комнаты.
У противоположной стены, на кушетке, заваленной бархатными подушками,
ждала Кореана. Она была обнажена до пояса, ее массировали два гладких
существа неясного вида, о которых трудно было сказать, насколько они
принадлежат к человеческой расе.
Чудовищное насекомое стояло возле нее, чуть позади, в темноте между
двумя источниками света, неподвижно, словно статуя. Великанша отстегнула
ее поводок, и Низа потерла уставшую шею.
- Подойди сюда, - сказала женщина голосом, как музыка.
Она улыбнулась, и Низа подошла поближе, как сомнамбула. Она
остановилась так, что женщина могла ее коснуться.
Кореана похлопала по подушке с собой рядом, приглашая ее садиться.
Существо справа от нее зашипело, и Низа увидела, что они были какими-то
странными существами, полукошками-полулюдьми. Их лица были укорочены, носы
казались черными пуговками, а зубы были белы и необыкновенно остры.
Блестящий короткий белый мех покрывал их обнаженные, без какой-либо одежды
тела, если не считать того, что шерсти не было на мордочках и розовых
ладонях.
Озабоченное выражение появилось на лице Кореаны, и она сделала жест,
желая прогнать существа. Немедленно два прислужника улизнули прочь,
казалось, они просто стекли с кушетки. Низа услышала тихое рычание, когда
одно из существ проползло возле нее, и увидела небрежную холодную
ненависть в его глазах.
Низа упала на мягкие подушки, и Кореана подвинулась, освобождая ей
место. При близком рассмотрении красота Кореаны показалась еще более
ослепительной. Казалось, кожа у нее совсем без пор, у нее был шелковистый
блеск, Низе даже захотелось дотронуться до нее, чтобы почувствовать на
ощупь такое необыкновенное чудо.
- Низа, - сказала Кореана, - я даже не могу сказать тебе, как я
счастлива тебя видеть. Ты знаешь, ты первый феникс, которого я вижу.
Низа ничего не могла ей ответить. Духи Кореаны были очень тонкими,
словно теплый призрак запаха, такой притягательный, что Низе захотелось
зарыться носом в плоть Кореаны, чтобы найти, где этот восхитительный запах
был сильнее всего. Перестань, сказала она себе. Неужели ты так ничего и не
поняла и ничему не научилась?
- Так вот, ты первый мой феникс. Я видела много разных трупп с
фениксами, но ни один из них не оставался в живых и не воскресал. -
Кореана снова улыбнулась, показывая маленькие острые зубы. - Но если бы
они мне и встречались бы, они не понравились бы мне так, как ты. Фломель
очень много говорит о тебе. Что ты была дочерью короля, или там царя. Что
ты самый прекрасный феникс, с каким он когда-либо работал, такая
величественная, такая прекрасная. Ты полна такого отважного смирения,
которое так много значит для тех, кто понимает в пьесах с фениксами толк.
Казалось, Кореана произносит заранее тщательно подготовленную речь,
хотя ее голос не поднимался выше доверительного мурлыканья.
Низа ответила только на один странный момент в этой речи.
- Я единственная - кто выжил? Почему же это? Вухийя говорит... - она
запнулась, понимая, что вступает на скользкую почву.
Кореана наклонилась вперед, так что одна небольшая белая грудь
коснулась руки Низы в тонкой ласке.
- Вухийя говорит?.. - подбодрила Кореана. - Продолжай, Низа.
- Вухийя - это тот человек, который заботился обо мне, когда я была
больна, - уклончиво ответила она.
- Да?
- Так вот, он сказал, когда я спросила его, почему я жива, почему
шрамы исчезают, он сказал, что, наверное, тут очень хорошие доктора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111