ищейки Хредха шли по следу беглецов.
Варвар провел крепким пальцем по белоснежным зубам,
вытирая налипшую жвачку.
- Слушай, белобрысый, - сказал он, - выбора у меня нет.
Я иду с тобой. И заруби на своем бледном носу:
Конан-киммериец всегда делает то, что считает нужным!
- Даже если его предупреждают о неминуемой гибели?
- Даже так! а гибель - она повсюду...
В этот самый миг ветви кустов раздвинулись, и десяток
дюжих стражников ринулись на беглецов, размахивая мечами.
Клинок киммерийца и палка Ходока заработали
одновременно. Кожаные нагрудники не были помехой ни для
остро отточенного лезвия, ни для бешено мелькавших
наконечников: подлесок обагрился кровью, а чистый,
напоенный ароматами хвои воздух огласился предсмертными
криками.
И все же нападавшие одолевали: варвар и Альбинос
пятились к Провалу, проклиная свою неосмотрительность.
Хредх на сей раз обманул и опыт Ходока, и чутье северянина:
оставив собак в отдалении, он приказал авангарду незаметно
подкрасться через кусты...
Подошвы драных сапог Конана и сандалий Альбиноса
оскальзывались на мелких камнях, с каждым шагов назад спуск
становился все круче, и стражники, почуяв преимущество
атакующих сверху, входили в раж: клинки мелькали
стремительнее, вопли становились все воинственнее, а
маячившее позади лицо начальника отряда багровело, подобно
грозному лику Мардука.
И вдруг все кончилось.
Конан успел заметить, как легкая пелена нависла над
скалистыми утесами, отрезая путь преследователям. Он словно
нырнул в мутную стоячую воду - ряска сомкнулась над его
головой и тут же исчезла. Небо было все таким же ясным, и
варвар отчетливо видел жаворонка, парившего в вышине. И
видел он вояк Хредха, остановившихся в нерешительности
перед невидимой преградой. Сотник отчаянно орал что-то
неслышное, разевая рот, как рыба, вытащенная из воды, и
махал мечом, и награждал своих подчиненных пинками, но те,
огрызаясь, топтались на месте, выставив перед собой мечи,
не страшные уже и бесполезные...
- Все, - услышал киммериец негромкий голос Ходока, - мы
в Провале.

* * *

- Все, - сказал я северянину, - мы в Провале.
Он стоял, выставив перед собой меч, потный, еще не
остывший от схватки, и синие его глаза устремлены были
вверх, туда, где толпились стражники.
- Давай, - сказал я ему, - спускайся полегоньку. Они
сюда не сунутся.
Он обернулся через плечо и злобно буркнул:
- Не вижу причины, почему бы псам не растерзать дичь.
- А потому, - говорю, - что псы не настолько глупы,
чтобы совать свои морды в западню. Я тебя предупреждал.
И стали мы спускаться. Вояки королевские нас, конечно,
прекрасно видели, и тропу зрели, по которой дичь
ускользает. Только я на них не смотрел, чего смотреть,
когда и мальцу ясно: в Провал идти - живот потерять. Они и
не шли, убогие, ножонками только край обрыва топтали да
ругались неслышно.
Надо признать, варвар мой только пару раз через плечо
глянул, а когда понял, что преследователи нас оставили,
пошел рядом, меч свой за ненадобностью в ножны сунув.
Долго ли коротко ли, достигли мы дна пропасти. Тропа
вывела на опушку донного леса, а лес тот с первого взгляда
обычный - ели, сосны да осины в низинах. Впрочем, со
второго взгляда лес тоже обычный. Если кто не
присматривается и костяков многочисленных под ветвями не
видит.
Киммериец сразу смерть учуял.
- Что это, - вопрошает, - поле бранное? Неудобное место
выбрали военачальники, ежели заставили воинов своих
сражаться в лесу.
Пришлось ему объяснить что к чему. Что не было здесь
битвы, а скелеты многочисленные, белеющие среди трав да
кустов, принадлежат дурням, кои сюда носы сунули. Лес их
кости хранит и прахом стать не позволяет. Возе многих до
сих пор самоцветы лежат во множестве, ну и, конечно, оотэки
сгнившие.
- Видишь ли, - объясняю, как можно спокойней, - многих
героев прельщала пропасть, и сколько им ни втолковывали,
что назад ходу нет - героев несть числа.
- Ты, видать, и втолковывал? - говорит догадливый
северянин.
- Втолковывал, - отвечаю честно. - Как тебе. Мне
скрывать нечего.
Конан-варвар брови хмурит: вижу, не верит ни единому
моему слову. Его дело. Идем дальше.
А дальше лес расступается и начинаются травы. Как
только мой киммериец их видит - сразу меч наголо. Еще бы: я
когда первый раз в Провал спустился, тоже оружие из рук не
выпускал. Впечатляет местная поросль: любая травинка локтей
сорок в высоту, мясистая, душистая и все такое... На
новичков действует.
Спутник мой вопросами больше не донимает - и на том
спасибо. Чувствует, видать, себя карликом из легенд, что
мать ему рассказывала. И то сказать: сильный мужик, воитель
знатный, гладиатор бывший, а травинки над ним нависают,
словно пагоды вендийские над паломником. Есть отчего
призадуматься.
Только юный киммериец недолго лоб хмурит. И спрашивает,
что я среди трав гигантских забыл и отчего меня,
выродка-альбиноса, так король бритунский недолюбливает. Над
вопросом его я, убогий, там, наверху, посмеялся бы, но
мы-то шлепаем подошвами по дну пропасти, и вряд ли мой
спутник кому что наверху расскажет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13