Глядишь, послужа усердно,
обретешь покой и довольство, содержание обретешь достойное,
невольниц молодых, горячих. Чего бегать-то? Ступая на
службу к Эдарту, как сыр в масле будешь кататься!
Туман рассеялся, все стало ясно. На службу, как же!
Лучше бы сказал "в рабство", караваны охранять или подати
из селян выколачивать. Пойманным преступникам, кто посильней
да половчей, частенько заменяли подвал "верной службой" - с
клеймом на левом плече, с дюжими костоломами в качестве
командиров. Кровью, так сказать, вину искупить, по милости
Эдарта и присных. Глупцы эти вшивые в духане не ведали,
как их подставили: окажись при Конане меч или, на худой
конец нож, выбитыми зубами не отделались бы. А тут и
доблестная стража: пожалуйте бриться"! Повязали бы за
множественное убийство, и - прощай свобода. Ублюдки.
- Ублюдки вы, - сказал Конан, поднимаясь. - И катаетесь
не как сыр в масле, а как дерьмо в нужнике. Псы поганые.
Аббас даже хрюкнул от досады, а тощий Уруб принялся
размахивать саблей и пинками подгонять своих толстопузых к
доске: вперед, мол, во имя Зефа, Бела, Иштар и кого там
еще... Толстопузые полезли на узкий мостик, потея от страха.
Впрочем, потеть им пришлось не долго: Конан легко столкнул
доску, отправив стражников а омовение в зловонное чрево
оврага.
- Матерью клянусь, поймаю тебя и язык твой поганый
вырежу! - заорал Аббас в бессильной злобе, безобразно
брызгая слюной. - Ослиный помет жрать заставлю!
- Сначала достань его из своего брюха, - отвечал Конан,
неторопливо удаляясь от края крыши.
Он сделал не более трех шагов, когда кровля под ним
провалилась, и с ужасными ругательствами варвар полетел в
душное пыльное нутро дома.
Зрелище, представшее его глазам, когда пыль рассеялась,
было достойно изумления. Довольно большая грязная комната с
рухнувшей восточной стеной содержала множество
разнообразного хлама: горшки с обитыми ручками, треснувшие
кувшины, груды какой-то полуистлевшей материи, кипы рваных
халатов, искалеченная с непонятной жестокостью мебель,
большой оловянный таз с огромной дырой в днище, облезлое
чучело макаки без глаз и даже пробитая во многих местах
ржавая аквилонская кираса - явно мишень с какого-то
стрельбища. Посреди этого великолепия распростерся ниц
тощий человечек в засаленных обносках. В руке он судорожно
сжимал приличного вида медный сосуд с двумя горлышками.
Конан приземлился на тюк слежавшегося тряпья, так что
падение не вызвало особых неприятностей. Он отряхивал с
туники пыль и приставшую солому когда человечек оторвал лицо
от никогда не чищенного пола, взмахнул ручками и закричал
дурным голосом:
- О величайший из дивов, о владыка сил земных и
небесных! О отрада ничтожных, в прахе пресмыкающихся!
Сжалься надо мной, дозволь припасть еще хоть разок к
источнику твоей мудрости!
- Ты, что ли, Ловкач? - удивленно спросил Конан,
распознав в человеке своего приятеля Ши Шелама. - Чего
орешь и кто тут, хвост Нергала тебе в глотку, див?
Ши растерянно глянул на сосуд в своей руке, потом на
варвара с стал безумно вращать зрачками.
- Кончай придуриваться, - гаркнул киммериец, - отвечай,
когда спрашиваю!
Ши сразу успокоился и принял свой обычный хитроватый и в
меру подобострастный вид.
- Привет тебе, тигр моего сердца, - сказал он. - Прости
дурака, думал, снова этот вылез.
И он помахал своей медяшкой.
- Что ты тут делаешь? Что за дом такой, почему рухнул,
откуда барахло? - со свойственным молодости нетерпением
Конану желалось узнать обо всем сразу.
- Дядька у меня помер, прими Нергал его душу, - печально
сообщил Ловкач Ши. - Старьевщиком был, наследство вот
оставил. Стал я разбирать вещички да радоваться,
какая-никакая, а все же прибыль, если, конечно, купит кто.
Глянь - сосуд этот медный, почти что новый. Ну, думаю,
его-то продам, Бел свидетель. Присмотрелся - горлышко у него
какой-то дранью замазано. Дай, думаю, проверю, что
внутри-то. Сковырнул, а он вылезает...
- Див?
- А кто ж еще под печатями таиться может? Дым повалил,
вонища... Гляжу - сидит, ус крутит.
- Что-то не слыхивал я, чтобы нежить усы крутила, -
удивленно пробормотал киммериец. - Хвосты, сказывают, бывают
у них, крылья там, но что усы... Врешь, небось?
- Да провалиться мне на этом месте! Да сожрут желудочные
черви мне брюхо! Да...
- Ладно, валяй дальше, - прервал варвар поток клятв,
которые, как все знали, Ловкач Ши легко раздавал направо и
налево при всяком удобном и неудобном случае.
- Чего дальше? Испугался я, душа в пятках, нос в росе...
Сидит див на клубе дыма и ус крутит. Я-то всегда считал, что
демоны эти служат тем, кто их освободит из заточения,
уважение спасителям выказывают... А этот - ни здрасьте тебе,
ни еще чего - сразу спрашивает: где тут, говорит, дщерь
человеческую сыскать можно? Очень, говорит, я изнемог за
семьсот годов без дщерей человеческих... И еще червем
обозвал.
Конан задумчиво поскреб затылок. Он не исключал, что
Ловкач просто над ним потешается. Правда, проверить в это
было трудно: не стал бы Ши играть с огнем и шутить такие
шутки...
А наследник старьевщика продолжал свою удивительную
повесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21