Генри Лайон ОЛДИ
ГЕРОЙ ВАШЕГО ВРЕМЕНИ

Рассказы невежественных людей поражают слух. Мудрый
удивительного не рассказывает.
Из древних

Человек, не имеющий чувства юмора,
должен иметь хотя бы чувство, что
у него нет чувства юмора.
С. Е. Лец
КОЛЛАПС
Тангенциальный коллапсатор изобрел инженер Павел Лаврентьевич
Манюнчиков. Не хватайтесь за энциклопедию - в ней не найти
Павла Лаврентьевича. Гораздо проще найти его в курилке
маленького института "НИИЧТОТОТАМПРОЕКТ", коротающего
восемь рабчасов за обсуждением последнего заседания Верховного
Совета. А зря, зря не берутся биографы за жизнеописание
господина Манюнчикова, ибо был господин Манюнчиков человек
обиженный и втайне страдающий.
Надо сказать, что Павла Лаврентьевича обижали все. Его обижали
коммунисты ("Почему у нас так плохо?!"), а также
капиталисты ("Почему у них так хорошо?!"), правительство
("Умники!"), народ ("Дураки!"), начальство
("Хам и бездарь!"), сослуживцы ("Выскочки и
сопляки!"), жена ("Стерва безмозглая!"), работники
торговли ("Жулье!"), работники милиции
("Сатрапы!") - и многие-многие другие, полный
перечень которых вполне заслуживает упоминания если не в
энциклопедии, то уж хотя бы в телефонном справочнике.
И вот как-то раз сидел Манюнчиков в своем совмещенном санузле,
неисправный бачок которого лишь усугублял страдательные порывы,
и думал, придерживая брюки: "А как хорошо было бы, если бы
все они, которые меня обижают, вдруг взяли бы и исчезли к
соответствующей матери!.. И, может быть, тогда проявились
бы, наконец, мои выдающиеся способности, талант, или - чем
черт не шутит? - даже гениальность!.."
И тут неожиданно Манюнчиков ясно представил себе схему. Не сразу
он понял, что это такое, но почувствовал всем своим существом,
что это нечто очень важное и лично ему крайне необходимое -
и сразу же принялся лихорадочно срисовывать видение, портя
импортную женину помаду и разматывая рулон дефицитнейшей
туалетной бумаги.
Когда бумага смоталась окончательно, а вместе с ней смоталось и
озарение, Павел Лаврентьевич удовлетворенно откинулся на
неисправный бачок, оглядел свое творение, ничего не понял и
укрепился в мыслях о собственной гениальности.
Умыв руки и вернувшись в комнату, Манюнчиков вновь предпринял
попытку разобраться, что же он все-таки наваял. Получилось нечто
среднее между пылесосом, электрошашлычницей и противотанковым
ружьем.
Долго сидел Павел Лаврентьевич над детищем своим, и уже
потихоньку злиться начинал, не находя ему ни объяснения, ни
применения, но решил для отдохновения души в журнале
научно-популярном порыться, кроссворд поискать.
Полистал-полистал, кроссворда не нашел, зато статейку одну
обнаружил. Пульсары-коллапсары, дыры разные черные и белые,
тарелки летающие некондиционные - в общем, пришел гений
Манюнчиков в волнение страшное, потому как понял суть
изобретения своего.
А изобрел Павел Лаврентьевич оружие ужасное, название которому
- ТАНГЕНЦИАЛЬНЫЙ КОЛЛАПСАТОР!
На следующий же день принялся Павел Лаврентьевич за расчеты,
потому как без расчетов скрупулезнейших самая замечательная
модель у тебя же в руках шарахнуть может и родителя своего же
сколлапсировать.
И вот тут-то и выяснились в знаниях Манюнчикова пробелы немалые,
а точнее - один большой девственный пробел с редкими
оазисами обрывочных и весьма куцых знаний. И от открывшейся
истины в расстройстве душевном засел Павел Лаврентьевич в
библиотеке - книжки умные читал, выписки делал. А когда
заполнился пробел бездонный выписками до середины -
приступил товарищ Манюнчиков к сборке аппарата своего, с немалым
трудом рассчитанного.
Только вот сослуживцы Павла Лаврентьевича, выскочки и сопляки
вышеупомянутые, как-то косо поглядывать на него начали. Да и то
сказать - на перекуры не ходит, кроссворды не решает, о
заседании последнем и говорить не хочет - совсем, видать,
свихнулся человек. Пришлось Манюнчикову в целях конспирации
включаться обратно в жизнь коллектива, отчего работа пошла куда
медленнее, зато сигареты закончились куда быстрее. Ну да
бог с ними, с сигаретами, а только сделал Павел Лаврентьевич
модель действующую, сделал все-таки, несмотря на общественную
нагрузку, чтоб ей пусто было...
Коллапсатор вышел большой, черный, тангенциальный, работающий на
батарейках "Крона". Долго сидел Павел Лаврентьевич на
кровати, долго вертел в руках детище свое родимое - и,
наконец, решился. Выставил он мощность (самую малую), прицелился
в старый будильник "Чайка" (звонивший на редкость
противно), и нажал кнопку.
Загудел слегка коллапсатор, засветился, буркнул что-то
невнятное... И исчез будильник "Чайка", исчез со всеми
своими семнадцатью псевдорубиновыми камнями!
Павел Лаврентьевич даже рукой провел по пустому столу.
Чисто. Сколлапсировал будильник! Ай да Манюнчиков, ай да сукин
сын!.. Получилось!.. И тут Манюнчиков, действительно сукин сын,
не утерпел.
Сунул он коллапсатор свой за пазуху, квартиру запер тщательно и
во двор вышел. Идет по двору Павел Лаврентьевич Манюнчиков и
чувствует себя сильным и уверенным. "Теперь,-
думает,- кого хошь сколлапсирую. Нету на меня теперь никакой
управы, вплоть до милиции, потому как вещественных доказательств
аппарат мой не оставляет. Раз - и нет! А на нет и суда
нет".
Вот так, думая о разных приятных для себя вещах, дошел
Манюнчиков до голубятни в углу двора. А надо сказать, что
голубей Павел Лаврентьевич тоже не любил - и за
булькание их глупое, и за окраску несерьезную, и за гнусную
склонность гадить куда попало, не исключая и его, Манюнчикову,
личность.
1 2 3