Магдалины, иначе двухвостый Туа-ле-ита не только
заглотал бы украденную душу вместе с жрецом, задохнувшимся под
кислородной маской, но и славно повеселился бы среди западных
Мбати. Хотя вопли белого священника, распугавшие
духов-покровителей, все же не прошли даром: именно через месяц
после того, как жрец очнулся на знакомо пахнущем рассвете, забытый
островок Вату-вара позарез понадобился звездным погонам для их
громких игр. Рассвет был правильным -- после забав западных
Мбати-Воинов остается выжженный камень, гнилые телята со
вздувшимися животами и крысы размером с добрую свинью, радующие
своим писком духа Тропы Мертвых.
Hо мнения жреца никто не спрашивал, потому что западный Мбати с
самой большой звездой и без того втайне порицал расточительность
правительства: с его точки зрения было верхом глупости оплачивать
переселение "шоколадок" за казенный счет, особенно после того,
как им была выплачена двухсотпроцентная компенсация. Так что жители
Вату-вара разъехались по Океании, неискренне благодаря доброе чужое
правительство, а пароход со смешным названием "Paradise" повез
упрямого Мбете Лакембу с его матушкой прочь от скал Вату-вара.
Туда, где горбатые волны Атлантики омывают побережье Южной
Каролины, не забывая плеснуть горсть соленых слез и на крохотную
насыпь каменистой земли Стрим-Айленда.
Поступок жреца удивил не только главного западного Мбати, но и
односельчан, принадлежавших к одной с Лакембой семье-явусе; но если
ты больше недели провалялся в обнимку с двухвостым вором
Туа-ле-ита, то удивительно ли, что твое поведение становится
странным?
Мбете Лакемба знал, что делает, поднимаясь на борт "Paradise".

...капрал береговой охраны, здоровенный негр с наголо бритой
головой, махал со своего катера Старине Лайку -- даже мающемуся
похмельем капралу было видно, что сегодня старика обременяет не
только полусотня фунтов жира, способная заменить спасательный
жилет, но и изрядная порция дурного настроения.

* * *

Бар пустовал: считал мух за стойкой однорукий бородач-хозяин, спал,
уронив голову на столешницу, Плешак Абрахам -- да еще сидел в углу,
за самым чистым столиком, незнакомый коротышка в брезентовой
рыбацкой робе.
Явно с чужого плеча.
Таким породистым коротышкам больше приличествует строгий
костюм-тройка и галстук, стоящий втрое по отношению ко всем робам,
какие найдутся во всем поселке.
Всякий раз, заходя в это мрачное помещение, гордо именуемое баром,
Мбете Лакемба поражался тщеславию стрим-айлендцев. Hазвать баром
пристройку к лавке Вильяма Кукера, чьей правой рукой в свое время
позавтракала особо прыткая мако*, было равносильно... ну, к
примеру, равносильно попытке назвать барменом самого Кукера.
_______________________________________________________________________
* Мако -- Issurus oxyrinchus Rasinesque, сельдевая акула, ближайший
родич большой белой акулы. Одни из наиболее опасных для человека
рыб, нередко выпрыгивающие из воды и выхватывающие свои жертвы
прямо из лодок. Длина -- до 4 м., вес -- до 500 кг.
_______________________________________________________________________

-- Как всегда, Лайк? -- осведомился однорукий, выждав, пока Лакемба
привыкнет к сумраку после солнца, вовсю полыхавшего снаружи.
Полдень диктовал острову свои условия.
Старик кивнул, и Кукер лягнул располагавшуюся рядом дверь. За
дверью послышался грохот посуды, сменивший доносившееся перед тем
гитарное треньканье -- мексиканец-подручный сломя голову кинулся
жарить бекон и заливать шкворчащие ломтики пятью яйцами; вкусы
Старины Лайка не менялись достаточное количество лет, чтобы к ним
могли привыкнуть, как к регулярной смене дня и ночи.
Коротышка в робе прекратил изучать содержимое чашки, которую
грустно держал перед собой, близко к глазам, как все близорукие,
временно лишенные очков, и воззрился на Мбете Лакембу.
Если поначалу он явно предполагал, что темная маслянистая жидкость
в чашке рано или поздно превратится в кофе -- то сейчас одному Богу
было известно, в кого он намеревался превратить разжиревшего
старика.
-- Доброе утро! -- коротышка грустно пожевал обметанными простудой
губами.-- Меня зовут Флаксман, Александер Флаксман. Доктор
ихтиологии. Присаживайтесь, пожалуйста, ко мне, а то я скоро
подохну от скуки и не дождусь катера.
-- Лакемба,-- бросил старик, садясь напротив.
Обреченность рассвета мало-помалу просачивалась вовнутрь, и ноздри
жреца трепетали, ловя вонь судьбы.
Блеклые глазки доктора Флаксмана зажглись подозрительными
огоньками.
-- Лакемба? -- переспросил он и даже отхлебнул из чашки, чего
раньше отнюдь не собирался делать.-- Мбати Лакемба? Явуса но
Соро-а-вуравура?
-- Мбете Лакемба,-- равнодушно поправил старик.-- Мбете,
матангали-мбете. Явуса Hа-ро-ясо. Туна-мбанга ндау лаваки. Оро-и?
Однорукий Кукер за стойкой нахмурился и поковырялся пальцем в ухе.
-- В моем заведении говорят нормальным языком,-- буркнул он.-- А
кто хочет плеваться всякой дрянью, пусть выметается на улицу.
Было видно, что коротышка изрядно успел осточертеть Вильяму Кукеру,
и без того не отличавшемуся покладистым характером; просто раньше
не находилось повода взъесться на доктора ихтиологии.
Кофе ему не нравится, умнику...
-- Он спросил: не являюсь ли я Лакембой из касты воинов? -- старик
даже не повернулся к обозленному Кукеру.-- И не принадлежу ли к
общине "Взимающих дань со всего света"? А я ответил, что с
момента зачатья вхожу в к касту жрецов, матангали-мбете.
-- Именно так,-- хихикнул коротышка.-- И еще вы добавили, что у
"испражняющегося камнями" отвратительное произношение.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3