Ужинали мы вчетвером - Грольн, Клейрис, Эйнар и я. Сам ужин проходил
в молчании. Внимание Клейрис было поглощено изысканностью трапезы, которую
нам подавали - девушка еще не успела привыкнуть к перемене в своем
положении; Гро пожирал глазами девушку и даже не замечал, что именно
кладет себе в рот; Эйнар уставился мертвым взглядом прямо перед собой, и
прислуга только успевала пододвигать ему полные блюда и забирать пустые; а
я делил свое внимание поровну между ужином и этой любопытной троицей.
Когда подали десертные вина, Эйнар, по-видимому, глубоко задумался, и я с
ужасом увидел, как медленно расплющивается в его кулаке тяжелый кованый
кубок. Самым страшным было то, что Эйнар не прилагал к этому никаких
усилий - он просто держал кубок, думая о чем-то, ведомом ему одному, и
металл сминался под его пальцами, как сырая глина. Даже Грольн на какое-то
время оторвался от созерцания вожделенной Клейрис и завороженно следил за
метаморфозами кубка.
Потом Эйнар вернулся с небес на землю, уронил на залитую вином
скатерть комок серебра - все, что осталось от кубка - и, очень
сконфуженный, долго извинялся за свою неуклюжесть, часто-часто моргая...
...Возвращаясь в покои, я осторожно коснулся плеча Эйнара.
- Послушай, Эйн, - тихо сказал я, - а ведь ты мог просто раздавить
руку Ратана...
- Раздавить? - непонимающе обернулся Эйнар, и его слепой взгляд
заставил меня потупиться. - Зачем? Ведь ему было бы больно!.. Я не люблю
делать людям больно...
Я не хотел задавать второй вопрос, но он вырвался сам собой:
- Тогда зачем ты приехал в Фольнарк?
- Ты же просил охрану, - пожал плечами незрячий Эйнар, бывший
Мифотворец Предстоятеля Махиши. - Вот я и приехал...



9

...Я учил Гро и Клейрис тонкостям своего - теперь уже нашего -
ремесла, и они были понятливыми и благодарными учениками. Мы собирались в
том самом зальчике, где я впервые увидел их, изгоняли оттуда всех младших
жриц, возмущенных таким пренебрежением к их головокружительным
достоинствам; затем рассаживались, кто где хотел, - и я рассказывал им
сказки. То, чего так не хватало в этом простом и пресном мире.
Вот и все тонкости. Или почти все.
Часть из этих сказок я знал раньше, часть придумывал тут же, по ходу
дела, и слепой Эйнар все чаще спускался в зал и молчал, а я все ждал -
когда он заговорит... И Эйнар заговорил! - сперва косноязычно, робко, но
потом все более уверенно; они, все трое, то и дело перебивали меня, и
русло рождавшегося мифа разбегалось множеством притоков, а там Гро брал
лей, Клейрис вставала на цыпочки, а Эйнар глухо бухал кулаком в стену,
создавая ритм, основу, и я говорил, говорил, и это были лучшие минуты во
всех моих жизнях... Я видел, что уже не только Гро зачарованно глядит на
Клейрис, но и девушка все чаще с интересом поглядывает на юного музыканта.
Наверное, так и должно быть. У Варны-Предстоящей будут отличные Мифотворцы
- мне стоило лишь подбросить им мысль, зацепку - а дальше они все делали
сами. И даже я начинал иногда видеть то, чего нет на самом деле; то, что
несла музыка Грольна, что рождал танец Клейрис, что вздымалось из глубин
древних обрядов, и лучезарно-лукавая Сиалла-Лучница, как живая, вставала
передо мной...
Пока все шло хорошо. Слишком хорошо. И я понимал, что должен... - а
вот что именно я должен, я как раз и не понимал до конца.
А потом я нашел вход в нижние ярусы храма, на нижних ярусах я нашел
библиотеку, а в библиотеке я нашел библиотекаря.
Вернее, сперва услышал голос.
- Здравствуйте, молодой человек, - сказал голос. - Вы что-то ищете?..
Сначала я не понял, что обращаются ко мне. Я вздрогнул, огляделся и
увидел стремянку, раскрытую у дальних стеллажей. На верху ее сидел толстый
человечек, а на полу рядом с лесенкой стоял столик с большой растрепанной
книгой в черном переплете.
В одной руке у библиотекаря был целый ворох рукописей, а другой он
пытался одновременно держаться за перекладину, и при этом не выпускать
пузатый бокальчик дутого стекла. Я принюхался и мгновенно понял причину
столь бережного отношения к бокалу. Этот запах нельзя было спутать ни с
каким другим.
- Здравствуйте, - ответил я, подходя к стремянке. - Вы знаете, я тоже
очень люблю хиразский бальзам. И неоднократно слышал, что в компании он
гораздо полезней для желудка.
Библиотекарь наконец догадался сунуть рукописи подмышку, ухватился за
перекладину, высвободив руку с бокалом, пригубил напиток и посмотрел на
меня с задумчивой меланхолией.
- Вы - лакомка, - сообщил он вполголоса. Потом снова пригубил
бальзам, еще немного подумал и добавил: - Я тоже лакомка. Бутылка под
столом, бокал - там же. Много не наливайте.
Меня несколько удивило наличие второго бокала, словно специально
приготовленного, но я не стал искушать судьбу лишними размышлениями. Я
послушался совета, покатал на языке божественный напиток и принялся
изучать моего гостеприимного хозяина. Да, он мог позволить себе обращение
"молодой человек", глядя на меня с высоты не только лестницы. Мои тридцать
семь здесь иначе не смотрелись.
Лет шестьдесят - шестьдесят пять, самый расцвет бодрой, деятельной
старости при спокойном образе жизни и хорошем питании. Чем-то он напоминал
Трайгрина, Предстоятеля Эрлика - такой же сытенький, благостный, а взгляд
настойчивый и с острым прищуром...
Как игла в вате.
Дольше молчать было неудобно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47