Программа "Первое перо"
ЕСТЬ ЛИ У КОШКИ ДУША?
Андрей Нуйкин
Древние египтяне были убеждены, что есть. Они даже мумифицировали
своих любимец, чтобы не дать обратиться в прах временному вместилищу
бессмертной кошачьей души. Но начиная со средних веков право на обладание
душой стало признаваться только за человеком. Положение это и ныне остается
теоретической и правовой базой у живодеров всего мира. Но что это такое -
"душа" хотя бы в самом приблизительном смысле этого слова?
Способность к рассудочной деятельности, мыслительным операциям,
анализу, выводам?.. Перед крысой лаборант ставит задачу: достать кусочек
сыра с верхней полки, пользуясь лестницей, достающей только до нижней
полки. Крыса очень быстро проявляет смекалку - забирается на нижнюю полку,
подтягивает нижнюю лестницу, соединяет ее с верхней и добирается до сыра. В
другом опыте крыса забирается по лестнице на полку, расположенную напротив,
подтягивает за веревочку корзинку, висящую на длинном шнуре между полками,
забирается в нее, раскачивается и спрыгивает возле лакомства.
Очень умное животное - крыса! Но очень уж и противное. Никак не
хочется признавать за ней права на душу. Да и теория дает к тому повод.
Душа и рассудок не только не одно и тоже, но в чем-то прямые антиподы.
Холодный, трезвый рассудок всегда противопоставлялся душевной теплоте, а
"душевный человек" вовсе не обязан был быть умным. Так что, похоже, душу
надо размещать в сфере чувств, эмоций, побуждений. Как, интересно, обстоят
дела с этим у наших братьев меньших?
Сфера чувств - сфера деликатная, открывается она только сознанию
самого субъекта. Когда-то Эрнст Геккель утверждал, что даже у муравьев
имеется чувство долга "в христианском смысле этого слова". Муравьи,
бесспорно, обладают очень сложными формами поведения, но слишком уж
устройство их тел и органов чувств, не говоря уж об образе жизни, далеки от
наших, чтобы столь уверенно интерпретировать нюансы побуждений этих
симпатичных существ. Тем паче рискованно навязывать им конфессионные
предпочтения. Но с менее конкретными утверждениями великих ученых есть все
основания согласиться. С такими, например, принадлежащими Чарльзу Дарвину:
"Животные, видимо, ощущают радость и горе, благосостояние и страдание...
Способность животных к гневу и мстительности, и с другой стороны, их
услужливость и привязчивость достаточно известны... Животные не только
любят, но и желают быть любимыми. Они, видимо, чувствуют умиление,
удовольствие похвалы, стыд, великодушие и т.д." Впрочем, каждый, наверное,
кто имел удовольствие иметь собаку или кошку, способен самостоятельно
удлинить этот перечень во много раз.
Но вот со слонами, думается, общаться приходилось не так уж многим.
Джой же Адамсон с мужем, проведя в заповедниках Африки более двадцати лет,
свидетельствуют, что наблюдали у этих гигантов проявления скорби о
погибших, даже нечто похожее на раскаяние и вину: "Во время одного сафари
мы узнали от местных жителей, что недавно слон убил человека и с тех пор
ежедневно приходит на место трагедии и стоит там по часу и два. Мы
проверили, и это оказалось правдой."
А у долго жившей рядом с ними (сохраняя свободу) львицы Эльзы
естествоиспытатели зафиксировали поразительное богатство и тонкость
эмоциональных переживаний. В частности по отношению к своим двуногим
друзьям Эльза проявляла такие сложные чувства, как снисходительность и
терпение, деликатность, гордость, достоинство, раскаяние, вина, обида...
Даже эстетические чувства ведомы животным и птицам. Возьмите хотя бы
тягу самцов к украшениям. Длинные пестрые хвосты, тяжелые гребни, свистящие
перья, мелодичное пение приносят массу неудобств и бед их обладателям и
исполнителям: затрудняют передвижение, демаскируют перед врагами... Птицы
мучаются, гибнут, но сохраняют украшения. А почему? Потому, что они
"просто" нравятся самкам, не выполняя никаких утилитарных функций. Нравятся
- вот в чем суть! Доставляют "бескорыстное удовольствие" своей формой,
видом, звучанием. А это, как известно, и есть главная примета эстетического
отношения.
А таким "интеллигентам", как обезьяны, доступны еще более сложные
чувства (увы, недоступные кое-кому из людей) - чувство комического,
например. Обезьяны не терпят насмешек (а это значит, что они улавливают
их!). Сами же очень непрочь подшутить над кем-нибудь. И буквально
покатываются от смеха, когда шутка удалась (например, удалось запереть на
засов в клетке собственного охранника)...
Порой принципиальный барьер между чувствами человека и животных
усматривают в том, что чувства животных де выражают интересы биологической
особи, эгоистические, индивидуальные интересы, человеческие же стоят на
страже интересов общественных, социальных. Но борясь за самку или спасая от
врагов детенышей (порой ценой собственной жизни), животное выражает
интересы вовсе не особи, а вида, рода. Интересы, из которых на более
высоком уровне - у человека - возникли те самые "социальные",
"общественные" формы поведения, из которых на высших ступенях духовного
развития сформировались человеческие эстетические и нравственные реакции,
иными словами, стали той "почвой", на которой произросли и мораль, и
поэзия.
Мы же, унаследовав от предков такие бесценные сокровища, в гордыне
своей норовим отказать им даже в способности чувствовать простую физическую
боль. Это нам удобно. Иначе нашу чувствительную человеческую душу могут
обеспокоить укоры совести, ну, а так чего стесняться - у них-то души нет!
1 2