После поворота ручки из трубы потекла теплая вода, тут же оказался
кувшин с ароматной пеной, которая сняла щетину с лица. В то же время
продолжался урок языка: Корис терпеливо произносил слова, пока
Саймон не повторял их верно.
Офицер держался нейтрально. Он не делал дружеских жестов и не
отвечал на попытки Саймона установить более личные отношения.
Когда Трегарт натягивал нечто среднее между курткой и рубашкой,
Корис отвернулся, глядя в окно.
Саймон взвесил в руке пистолет. Эсткарпскому офицеру, по-видимому,
было все равно, пойдет ли он вооруженным или нет. Наконец Саймон
затянулся поясом и сделал знак, что готов.
Они вышли в коридор и через несколько шагов начали спускаться по
лестнице. Впечатление древности подтверждалось выбитым в каменных
ступенях углублением, канавкой вдоль левой стены, там, где много
столетий ее касались пальцы идущих. Бледный свет лился из шаров,
размещенных в корзинах над головами, но природа этого света
оставалась загадкой.
У подножия лестницы располагался большой зал. В нем находилось
несколько вооруженных воинов, но большинство присутствующих было
одето в такую же, как у Саймона, одежду. Кориса приветствовали, а
Саймона разглядывали с любопытством, но никто не с ним не заговорил.
Корис коснулся руки Саймона, указывая на занавешенную дверь. Отведя
занавес, он пропустил Трегарта вперед.
За дверью оказался еще один зал. Но здесь голые каменные стены были
увешаны завесами с изображением того же символа, который Саймон
обнаружил на пологе кровати. Символ этот показался ему странно
знакомым. В дальнем конце зала стоял часовой, опираясь подбородком
на рукоять своего меча. Корис отвел второй занавес.
Помещение за ним казалось больше, чем было на самом деле, из-за
сводчатого потолка, уходившего далеко вверх. Здесь свет шаров был
сильнее и позволял разглядеть собравшихся.
Саймона ждали две женщины, одна сидела, другая стояла, положив руку
на спинку кресла. Ему пришлось приглядеться, чтобы узнать в стоящей
ту самую, которая спасалась от охотников из Ализона. Волосы,
свисавшие тогда мокрыми прядями, теперь были убраны в серебристую
сеточку, вся она с ног до головы была одета в платье из серебристой
туманной ткани. Единственным украшением был овал из такого же
кристалла, какой Саймон видел у нее на браслете. На этот раз кристалл
висел на цепи между маленькими возвышениями грудей.
- Саймон Трегарт! - Это произнесла сидящая женщина, поэтому взгляд
Саймона переместился на нее, и он тут же понял, что уже не может
отвести взгляд.
У нее было такое же треугольное лицо, такие же внимательные глаза и
черные волосы. Но из глаз ее излучалась сила, действовавшая как удар.
Саймон не мог определить ее возраст, но ему показалось, что она вполне
могла бы видеть, как укладывались первые камни Эсткарпа. И в то же
время она показалась ему лишенной возраста. Руки ее взметнулись, и она
бросила Саймону шар из того же туманного хрусталя, как и украшение,
которое было на груди у нее и ее помощницы.
Саймон поймал шар, который оказался не холодным, как он ожидал, а
теплым. В то же время обе женщины взяли в руки свои украшения.
Все последующее Трегарт так никогда и не мог объяснить даже себе.
В мозгу Саймона одна за другой начали возникать картины того, как он
попал в мир Эсткарпа, и он понимал, что женщины видят эти картины.
Когда он кончил, к нему хлынул молчаливый поток информации.
Он находился в главной крепости страны, которой угрожала
смертельная опасность. Древней земле Эсткарпа угрожали с севера, с юга
и с моря на западе. Смуглые жители равнин и городов Эсткарпа пока
противостояли давлению лишь потому, что унаследовали древние
знания. Возможно, они обречены, но сдадутся лишь с последним ударом
последнего оставшегося в живых воина.
То же чувство, которое заставило Саймона шагнуть под грубую арку во
дворе дома Петрониуса, снова ожило в нем. Гордые люди этой земли ни
о чем не просили его. Но он присягнул в верности расспрашивавшей его
женщине, мгновенно, с юношеским энтузиазмом, сделал выбор. Не
произнеся ни слова, Саймон поступил на службу Эсткарпа.
4. ПРИЗЫВ ИЗ САЛКАРКИПА
Саймон поднес к губам тяжелый кубок. Через край сосуда он
внимательно следил за происходящим. При первом знакомстве он
решил, то люди Эсткарпа мрачны, отягощены грузом лет, что они
последние представители умирающей расы, забывшие обо всем, кроме
снов о прошлом. Но за прошедшие недели он понял, насколько
поверхностно было его суждение. Теперь, в столовой гвардии, он
переводил взгляд с одного лица на другое, рассматривая не в первый раз
людей, с которыми делит дневные обязанности и досуг.
Конечно, их оружие было ему незнакомо. Ему приходилось учиться
обращаться с мечом в схватке, меньшее беспокойство вызывали у него их
самострелы, похожие на автоматический пистолет. Саймон никогда не
мог сравниться с Корисом, его уважение к воинскому искусству
молодого офицера было безгранично. Но Трегарт был знаком с тактикой
иных армий, иных войн и был способен сделать предложение, с которым
считался любой офицер.
Саймон удивлялся, почему его приняли в гвардию: в конце концов эти
люди оборонялись против превосходящих сил врага, и любой
незнакомец мог оказаться врагом, брешью в оборонительной стене. Но
он не был знаком с обычаями Эсткарпа. Среди всех наций континента
только в Эсткарпе могли поверить в такой дикий рассказ, как его.
Потому что сила Эсткарпа основывалась на магии.
Трегарт подержал во рту вино, прежде чем проглотить его, в то же время
думая о магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54