Но утро стояло яркое, а масса пурпурных цветов на кустарниках вдоль
дороги отражала блеск солнца. Воздух приносил в себе обещание
соленых волн впереди, и Саймон испытывал возбуждение, которого
давно не знал. Он не осознавал, что напевает, пока его не окликнули
знакомым хрипловатым голосом.
- Птички поют перед ударом ястреба. Он добродушно воспринял
насмешку. "Не хочу слышать злое карканье: слишком хороший день.
Волшебница потянула за металлический шарф, закрывавший ее плечи и
горло. "Море - оно здесь в ветре... - Взгляд ее устремился вперед, к
горизонту, куда уходила дорога. - У нас море в крови. Поэтому кровь
салкаров может смешиваться с нашей. И так бывает часто. Когда-нибудь
я уплыву в море. Волны, убегая от берега, тянут меня за собой."
Голос ее звучал музыкой, но Саймон внезапно встревожился, ощутив,
как у него пересохло в горле. Может, у него и не было дара эсткарпских
волшебниц, но что-то в нем зашевелилось, ожило, и он, не отдавая себе
отчета, поднял руку, давая сигнал остановиться.
-Да! - Рука волшебницы повторила его жест. Корис обернулся. Он отдал
приказ, и весь отряд остановился.
Капитан передал руководство Танстону и отъехал назад. Обвинить его в
недостатке бдительности нельзя было: далеко по флангам рассыпались
разведчики.
- Что случилось? - Мы к чему-то приближаемся. - Саймон всматривался в
местность впереди, такую спокойную под лучами солнца. Ничего не
двигалось, только высоко в небе кружила птица. Ветер затих, не
шевелился ни один листок. Но Саймон готов был поручиться всем своим
опытом, что впереди ждет засада.
Удивление Кориса кончилось. Он перевел взгляд с Саймона на
волшебницу. Она наклонилась вперед в седле, ноздри ее раздувались, она
глубоко дышала. Женщина прислушивалась, как это делает собака.
Пальцы ее двинулись, изображая какие-то знаки. Она резко и убежденно
кивнула.
- Он прав. Впереди пустое пространство, в которое я не могу проникнуть.
Силовой барьер. За ним может скрываться засада.
- Но как он мог... у него ведь нет дара. - Корис быстро взглянул на
Саймона, в его взгляде не было доверия. Затем отдал несколько приказов
и сам выехал вперед, туда, где дорога уходила за очередной поворот.
Саймон достал свой самострел. Откуда он знает, что впереди опасность?
У него бывали такие озарения и в прошлом - например, в вечер, когда он
встретил Петрониуса, - но никогда это предвидение не было таким
острым и ясным. Ощущение тревоги все усиливалось.
Волшебница держалась за ним, как раз за линией гвардейцев. Из-под
кольчуги она извлекла туманный кристалл, который служил ей оружием.
Она подняла камень над головой и выкрикнула несколько слов на
непонятном для Саймона языке.
Впереди показалось естественное скальное образование, напоминавшее
клыки огромной челюсти. Дорога ныряла под своеобразную арку,
образованную такими двумя скалами-клыками. У подножия скал рос
густой кустарник, образуя непроницаемый заслон.
Из кристалла ударил луч, направленный на более высокую скалу. В
месте его соприкосновения с камнем поднялся густой туман, закрывая
скалы и кусты.
И оттуда, из этого серо-белого тумана, показались нападающие. В
полном вооружении они бежали вперед, сохраняя абсолютное молчание.
Заостренные шлемы с забралами придавали им вид хищных птиц.
Необычная тишина их нападения добавлялась к его неожиданности.
- Сал... сал... сал! - Морские бродяги обнажили мечи навстречу
приближающейся линии атаки. Во главе салкаров стоял Магнис
Осберик.
Гвардейцы не издали крика, Корис не отдавал приказов. Но стрелки
выбрали цель и выстрелили, а меченосцы проехали вперед, держа оружие
наготове. Они ехали верхом, а молчащие враги бежали пешие.
Саймон изучил вооружение Эсткарпа и знал, где находится
незащищенное место на теле воина. Справедливо ли то же для брони
колдера, он не мог знать. Но он прицелился в одного из бегущих впереди
противников и выстрелил. Колдер повернулся и упал, его заостренный
шлем воткнулся в землю.
- Сал... сал... сал! - гремел боевой клич салкаров. Сражающиеся сошлись
в ожесточенной рукопашной. В первые несколько мгновений схватки
Саймон думал лишь о своем участии в ней, о необходимости найти цель.
Затем он начал замечать необычность нападавших.
Солдаты Колдера не делали попыток к самосохранению. Воин за воином
гибли, не защищаясь, не уклоняясь от оружия противника. Они не
поднимали щиты, не парировали удары своими мечами. Пешие солдаты
сражались яростно, но в этой ярости было что-то механическое.
Заводные игрушки, подумал Саймон. Кто-то завел их и пустил в ход.
Но ведь они считались искуснейшими бойцами этого мира. А теперь
гибли с легкостью, как будто ребенок толкнул ряд оловянных
солдатиков.
Саймон опустил самострел. Что-то в нем восставало против слепого
убийства. Он вовремя увидел, как одна из голов в заостренном шлеме
повернулась в его направлении. Колдер быстро приближался. Но
набросился он совсем не на Трегарта, а на его соседку.
Лишь мастерство владения лошадью спасло ее от этого яростного
нападения. Она опустила меч. Забрало шлема отразило удар.
Противник был искусен в фехтовании. Сверкнуло его лезвие, и меч
вылетел из рук волшебницы. Колдер отбросил собственное оружие,
схватил всадницу за пояс и потащил ее из седла с легкостью, которая
удивила бы Кориса.
Волшебница отчаянно билась в тисках колдера, и Саймон не решался
применить меч. Вытащив ногу из стремени, он подъехал ближе и изо всех
сил пнул солдата.
Удар пришелся в заднюю часть шлема, и нога Саймона почти онемела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54