Со скоростью стальной пружины, так же, как и Люра, он прыгнул на
одного из Чудищ. Меч его был поднят и готов крутануться в яростном ударе,
самом опасном из известных ему. И он почти сделал это, не останься одна
его нога в путах. Ему удалось только вспороть серую шкуру, не нанеся при
этом глубокой смертельной раны, как он рассчитывал. Он только порезал одно
из Чудищ.
Форс нырнул под удар, нацеленный ему в голову, и снова сделал выпад.
Его рука с мечом обмякла, меч выпал из онемевших пальцев. Один из дротиков
попал в цель. Удар кулаком, нацеленный ему в скулу, прежде чем он успел
поднять левую руку, заставил его отшатнуться назад, перед глазами
вспыхнуло красное пламя, потом он провалился в черное ничто.
Боль вытащила его обратно, красный вихрь боли, промчавшейся по его
жилам, как огонь, который шел от его раненой руки. Он попытался чуть
подняться и обнаружил, что его лодыжки и запястья были неподвижны. Он был
привязан, распят на вбитых в землю кольях.
Ему трудно было открыть глаза, левое веко приклеилось. Но теперь он
смотрел в небо. Так, значит, он еще не мертв, тупо подумал он. И поскольку
дерево, которое было в поле его зрения, было зеленым, он все еще должен
был находиться недалеко от того места, где его взяли в плен. Он попытался
приподнять голову, на мгновение осмотрелся вокруг мутным взглядом, а потом
его так затошнило, что он снова уронил ее и закрыл глаза, чтобы не видеть
этого кружащегося неба и колеблющейся земли.
Потом был шум - звенело у него в голове, пока он снова не заставил
свои глаза открыться. Чудища гнали еще одного пленника. Судя по его
прическе, это был степняк. И его свалили наземь одним ударом и привязали к
кольям рядом с Форсом. Чудища одарили его парой пинков, от которых трещали
ребра, а потом ушли, делая жестами знаки, которые не оставляли надежды на
хорошее будущее.
Голова казалась Форсу распухшей и тупой, он не мог собраться с
мыслями, и туман окутывал его мозг. Лучше было просто лежать не двигаясь и
насколько можно терпеть боль в руке.
Пронзительный визг вытащил его из тумана боли и тошноты. Он повернул
голову. В нескольких футах от себя он увидел корзинку с крысами. Несшее ее
Чудище, издав вздох облегчения, сбросило ношу и присоединилось к трем или
четырем своим собратьям, отдыхавшим под ближайшим деревом. Их гортанные
приветствия ничего не значили для Форса.
Ему показалось, что сквозь щели в корзине он видит искры красноватого
света - маленькие подлые глазки наблюдали за ним. У крыс был какой-то
жуткий разум. Крысы вдруг сразу притихли, только иногда какая-то коротко
взвизгивала, словно делая какое-то замечание своим товаркам.
Как долго крысы и Форс следили друг за другом? Время, как его обычно
понимают, для горца больше не существовало. Через какой-то промежуток
времени Чудища развели костер и стали жарить вырванные куски мяса.
Некоторые все еще были покрыты лошадиной шкурой. Когда запах жареного мяса
дошел до крыс, они словно взбесились. Крысы бегали по клетке, пока та не
закачалась, и визжали во всю мощь своих отвратительных, тонких голосов. Но
никто из их хозяев не сделал ни малейшего движения, чтобы поделиться с
ними кониной.
Когда одно из Чудищ наелось, оно подошло к клетке и с криком потрясло
ее. Крысы затихли, их глаза снова показались в щелях клетки. Теперь они
глядели только на пленников - красные, сердитые, голодные глаза.
Форс попытался убедить себя, что то, что он вообразил себе, было
неправдой, что из-за своих мук он просто не мог справиться с воображением.
Конечно же, Чудище не обещало крысам того, во что Форс не осмеливался
поверить, чтобы не потерять всякого контроля над своим разумом и волей. Но
красные глаза следили и следили за ним. Он видел острые когти, пролезающие
между плетеных прутьев, и блеск зубов, и всегда следящие глаза...
По тому, как удлинились тени, он понял, что было уже далеко за
полдень, когда в лагерь явился третий и последний отряд Чудищ. С ними был
вожак.
Он был не выше других членов его племени, но надменная уверенность в
его осанке и походке делала его на голову выше других Чудищ. Безволосая
голова была узкой, с тем же носом-щелью и выступающими клыкастыми
челюстями, но череп был наполовину более выпуклый, чем у любого другого
Чудища. В его глазах светился холодный ум. В том, как он смотрел на
окружающее, было некое отличие, которое Форс не пропустил. Это Чудище не
было настоящим человеком - нет. Но оно не было также и животным, из
которых состояла стая. Можно было почти поверить в то, что именно он и был
той таинственной силой, которая вывела эту отвратительную банду из городов
на открытую местность.
Теперь вожак подошел и встал между пленниками. Форс отвернулся от
клетки с крысами, чтобы твердо встретить взгляд этих странных глаз.
Но горец не мог прочитать на них ничего понятного, а выступающие
челюсти Чудища не выражали никаких эмоций, понятных человеку. Вожак Чудищ
мог быть сильно возбужден, обижен или всего лишь полон любопытства. Он
уставился сначала на одного из привязанных пленников, а потом на другого.
Следующий его шаг мог быть продиктован любопытством, потому что он вдруг
сел между ними, скрестив ноги, и произнес первые настоящие слова,
когда-либо слышанные Форсом от Чудищ из города.
- Ты - где? - Он спросил это у степняка, который не захотел или не
смог ответить.
Вожак Чудищ нагнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71