Глаза его потемнели от воспоминаний, морщинка между ними стала глубже.— Мао Йеншу — искусный художник, он способен оценить красоту. Но он может только оценивать, потому что он евнух. Подобно всем евнухам, он, несомненно, любит власть. И в процессе этой оценки и выбора может действительно возвыситься.Но какое это имеет отношение ко мне? — хотела спросить Серебряная Снежинка. Впервые в жизни испытывала она нетерпение от отцовской манеры излагать новости неторопливо.Чао Куан склонился вперед и взял своими мозолистыми пальцами подбородок дочери. Он приподнял ее лицо, так что она посмотрела ему в глаза.— Дочь моя, древний старик перед тобой может быть обесчещенным и опозоренным; но слухи о его прекрасной юной дочери достигли слуха администратора внутреннего двора. Тебя призывают.Серебряная Снежинка ахнула. Слезы жгли ей глаза. Она не понимала, рождены они страхом или волнением. Из всех девушек Срединного царства оказаться в числе пятисот красавиц, отобранных для внутреннего двора! Может быть, стать следующей Великолепной Спутницей, которая согреет сердце горюющего императора.., да об этом и мечтать нельзя!— Да, ты правильно делаешь, что плачешь, дитя мое. Потому что это наше расставание. Женщины внутреннего двора — если только не будут неугодны императору — никогда больше не увидят своего дома. Позволь предупредить тебя, что их жизнь состоит не только из прекрасных платьев, вкусной еды, великолепных залов и императорской милости. Многие могут так никогда и не увидеть Сына Неба, тем более родить ему сына. И все же они привязаны к внутреннему двору, как самый жалкий из рабов.— Но эта недостойная призвана, — прошептала Серебряная Снежинка. Сердце ее бешено забилось. Она прекрасна. Даже отец, который больше всех на свете хочет, чтобы она была скромной, так говорит. Она смела и искренна. Нужно только заслужить милость императора, и отец вернет все, что утратил. Потому что хорошо известно: любимая наложница всегда может возвысить свой род.— Ты отправляешься в изгнание, и, хотя битва не будет открытой, тебе предстоит серьезная опасность и риск, дочь моя, — сказал Чао Куан. — Мне рассказывали, что женщины во внутреннем дворе ведут собственные войны; в лучшем случае их оружие — хитрость; в худшем — заговоры, ловушки и смерть от яда. Ты привыкла к свободе, может, даже слишком; жизнь в стенах дворца может показаться тебе такой же трудной, как мне — мой плен. И все же… — Отец глубоко вздохнул.Серебряная Снежинка затаила дыхание. Нечасто отец говорил о своих десяти годах плена.— Со времени своего пленения и до этого дня я живу в бедности и горечи, и горе мое как незаживающая рана. И сейчас во сне я вижу вокруг себя варваров. Вся эта далекая страна покрыта черным льдом. Я слышу стон зимнего ветра, который лишает меня надежды на возвращение.— И все же, дочь моя, и все же с самого изгнания я иногда думаю, что моя жизнь среди шунг-ню была не такой уж плохой. Как говорит поэт? «Взятый в плен шунг-ню, я тосковал по земле Хань. Теперь я вернулся в ханьские земли, но меня уже превратили в шунг-ню… Ханьское сердце и ханьский язык в теле шунг-ню. И теперь я думаю, что мне никогда снова не стать цельным».— Когда попадаешь в чуждую цивилизацию, нужно приспособиться к чуждым обычаям, — процитировала Серебряная Снежинка высказывание из «Аналектов». Город Шаньань для нее будет так же чужд, как земли и юрты шунг-ню ее отцу; но она будет вести себя так же достойно. Хоть она и женщина, она наследница своего отца.Чао Куан одобрительно кивнул. Свет лампы отразился от его мехового воротника, от зеленого пояса, упал на широкое знакомое лицо. Оно теперь словно купалось в свете.— Возможно, ты тоже сумеешь так усвоить чуждые обычаи, что изгнание покажется тебе не столь уж тяжелым. Я буду молиться об этом предкам. Мое бесчестье означает, что я не могу выдать тебя замуж, как подобает твоему статусу. Тем не менее я всегда надеялся подобрать для тебя достойного супруга. Увы, дитя мое, я не могу не повиноваться этому приказу.Серебряная Снежинка поклонилась. Если бы она была обручена, у нее не было бы этой возможности вернуть отцу честь.Отец указал на сундук на краю освещенного про-С1ранства.— Двадцать свертков шелка и двести унций золота… Так много? Дом станет нищим! Серебряная Снежинка вела хозяйственные записи, как должна делать старшая жена. Она ахнула и покраснела. Отец продолжал, как будто ничего не заметил:— ., подготовлены для представления Мао Йеншу, когда приедешь. У тебя будут платья и драгоценности твоей матери, а также моей старшей жены. И еще вот это. — Чао Куан с трудом встал. Повинуясь его желанию — он не хотел, чтобы дочь видела его слабость, — Серебряная Снежинка смотрела в другую сторону, пока по стуку посоха не поняла, что он подошел ко второму таинственному сундуку, который она заметила.По его знаку девушка встала и подошла. Крышка сундука открыта, и свет лампы сверкает на великолепных нефритовых плитах и золотой проволоке. Доспехи, включая капюшон для головы и сапоги. Серебряная Снежинка наклонилась, разглядывая нефрит. Цвета самых драгоценных камней, какие привозят в сердце земли Хань из земли Огня через Нефритовые Врата. Погребальный наряд, достойный самого Сына Неба!— Внизу, под слоем шелка и золота, второй такой же, — сказал отец. — Они изготовлены давно, когда наши предки были принцами здесь, и должны были служить погребальными саванами. Увы, с тех пор мы низко пали; и самое глубокое и низкое падение — мое. Возможно, Сын Неба слышал, что мы обладаем таким сокровищем, а может, и не слышал. Но если тебе повезет завоевать его внимание, приказываю тебе подарить эти нефритовые доспехи ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89