Но та женщина снова начала дергать Олю. Она непременно хотела узнать, где ее дети. Наступала все решительней на Олю, но тут вдруг появился Спыхала, взял Олю на руки и унес от назойливой бабы. Оля увидела рядом с собой его прекрасное — красивее, чем в жизни,— лицо римского Цезаря. Он склонялся к ней все ниже, ниже, и вдруг холодная улыбка раздвинула его губы, и показались блестящие, как штыки, зубы. Лицо его было совсем близко, и, все так же улыбаясь, он сказал:
— А почему бы панне Оле не выйти замуж за пана Голомбека? Оля проснулась в холодном поту.
IX
На следующий день они выбрались из лесов на Сохачевское шоссе где-то около Папротни. Никаких известий они не слышали. У лесничего не было радио — впрочем, оно вряд ли действовало — так что они не знали, что происходит. Но вид шоссе, беспорядочные толпы пеших солдат и одиночные штатские, а также телеги, время от времени пробиравшиеся по обочине в сторону Сохачева,— сказали им все.
Солдаты, идущие по дороге, не казались особенно усталыми, но штатские — и пешеходы, и те, что ехали на лошадях,— были перепуганы и вид имели очень жалкий. Видно, защита Варшавы дорого им обошлась.
— Посмотри,— сказал Ромек Анджею, сидящему рядом с ним на передке,— солдаты с поясными ремнями. Почетная капитуляция...
Анджей пожал плечами.
— Невелика разница! — сказал он.
— Разница есть. Немцы хотят создать видимость какой-то честной войны...
— Это нам уже знакомо,— вмешался Спыхала.
— Далеко ли отсюда до Коморова? — спросила Оля, которой хотелось поскорее выбраться из людского потока. Они двигались против течения, и встречные поглядывали на них недружелюбно.
— Осталось несколько километров,— сказал Ромек,— на последнем столбе было указано: до Беневиц девять километров, а наш поворот — у самых Беневиц.
Тут на дорогу с легким шумом вылетел большой грузовик. Люди шарахнулись в сторону, словно машина обдавала их грязью. В грузовике были немецкие солдаты, разгонявшие толпу громкими криками. В кабине рядом с шофером сидел тучный солдат (когда грузовик приблизился, Оля заметила, что у него очень красивое лицо), с длинным кучерским кнутом, видно отнятым у какого-нибудь встречного возницы. Кнут был «цуговой»— всюду доставал его тонкий, белый, режущий конец.
— Ромек, Ромек, сверни вправо! — крикнула Оля.
Но было уже поздно — справа оказалась глубокая канава. Грузовик поравнялся с ними, и немец стегнул Анджея. Тонкий кнут на миг обвился вокруг его головы и лица, и когда Анджей повернулся к матери, она увидела, что щека у него рассечена, точно бритвой, и кровь льется на одежду.
Ромек остановил лошадей. Повозку окружили солдаты. Один из них был, видно, фельдшером, потому что в сумке у него оказались бинт и йод. Он дал все это Оле, и она быстро смазала и перевязала рану Анджея. Кровь скоро остановилась.
Оля в ужасе смотрела на сына, не в силах произнести ни слова. Ромек грубо ругался, но Анджей сидел бледный и притихший.
— Веселенькое начало,— сказал Спыхала.
Анджей обеими руками сжал повязку на лице. Стиснул губы.
— Поезжай, Ромек, — сказал Спыхала. — Надо поскорее убраться с этого проклятого шоссе.
Но дороге не было конца. Утро стояло осеннее, прекрасное, но Оле казалось, что они никогда не доедут до поворота.
Наконец показалась каштановая аллея. До самого въезда в Коморов никто не проронил ни слова, только Ромек вполголоса продолжал ругаться на чем свет стоит.
К ним вышла Ядвига. Видно, такого рода визиты не были для нее редкостью, потому что она не выказала никакого удивления и ни о чем не стала спрашивать. Оля сказала ей, что они едут из Пустых Лонк в Варшаву, но Ядя — может быть, потому, что была не слишком сведуща в географии Польши, — вовсе не удивилась, почему они едут из Подлесья в Варшаву через Сохачев. Такое сплошь да рядом теперь случалось.
Януш был болен. Чем-то вроде гриппа. Лежал он не у себя— его комнату, видимо, приспособили под приют для беженцев,— а в одной из комнатушек наверху. Туда и пошла к нему Оля, пока что одна.
А перед тем им дали поесть; было горячее молоко, яйца; чай и сахар уже иссякли. Ребята были голодны как волки. Ядвига не спросила, почему у Анджея повязка на лице, только сказала:
— Ты что такой бледный? Ешь, ешь. А знаешь,— добавила она,— дядю застрелили здесь, в аллее.
Анджей не очень-то представлял себе, кто такой этот дядя Ядвиги, и потому промолчал. Но когда Оля отправилась к Янушу, Анджей и Ромек вышли в сад. Здесь, неподалеку от высокого дуба, они наткнулись на свежую могилу. В ней торчал необструганный крест.
— Кого же это здесь похоронили, черт возьми? — спросил Ромек.
— А кто его знает! — Анджей был взбешен. Щека горела, и он чувствовал, что распухает.
Возле могилы хлопотал черноволосый паренек. Ни Анджей, ни тем более Ромек, который прежде никогда не бывал в Коморове, не знали его. Ромек спросил:
— Кто здесь похоронен?
Паренек — он был черный, как цыган, даже лицо с лиловатым оттенком,— посмотрел на него и недоверчиво процедил:
— А вы откуда? Ромек рассердился:
— Не видите? Мы же из усадьбы пришли.
— Подумаешь, усадьба,— презрительно сказал парень.
— Конечно, не дворец. А как же ее назвать?
— Скажите попросту — из дома,— сказал парень и стал обравнивать лопатой могильный холмик.
— Немцы кого-то убили? — продолжал, не смущаясь, расспрашивать Ромек.
Тут вмешался Анджей:
— Ядя сказала мне, что здесь ее дядю убили. Это он, наверно? Но кто такой дядя Ядвиги, я понятия не имею.
— Товарищ Ян Вевюрский,— серьезно, басом ответил парень, не переставая ровнять холмик могилы.
Анджей слышал кое-что о Яне Вевюрском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203