Известие о смерти отца совсем добило Юзека. Теперь он уже только и мечтал об отъезде в Винницу и уговаривал Януша ехать вместе с ним. Но Януш все не мог решиться. Он не очень-то представлял себе эту польскую армию — уланов с флажками, какую-то там артиллерию. Слишком неопределенные сведения доходили до Одессы. Местный же отряд не привлекал Януша потому, что ему пришлось бы там быть вместе с Валереком. А он с некоторых пор испытывал к нему отвращение, и когда старался понять, откуда это, в памяти оживало, как тот залепил ему пощечину четыре года назад: пустяковое событие, детская ссора двух приятелей, но эта история в корне изменила его отношение к Валереку. Вот Юзек — совсем другое дело. Януш даже не отдавал себе отчета, как сильно привязался к нему. Тесная дружба связала его с Юзеком за эти несколько месяцев совместной жизни. Януш немного боялся за него и не хотел с ним разлучаться. Поэтому он стал склоняться к мысли о вступлении в Третий корпус вместе с Юзеком. Да и что еще оставалось делать? С тех пор как не стало здесь Ариадны, он думал только о том, чтобы уехать на Запад. Может быть, этот Третий корпус наилучший путь.
К Володе ему удалось выбраться только дней через десять. Януш нашел его в комнатушке на первом этаже деревянного флигеля. Дом был старый, ветхий; в грязном дворе росли чахлые акации, в загородке гоготало несколько белых гусей — богатство, привезенное, наверно, из деревни. Володя ходил по маленькой комнате, как лев по клетке. Он растолстел — видимо, от сидячего образа жизни, рыжеватая борода подчеркивала бледность одутловатого лица. Весь он казался каким-то опухшим. Януш сел у окна и стал слушать, что говорил ему Володя.
Русская революция, казалось, зашла в тупик — на востоке, на Дону, и на Северном Кавказе побеждали Корнилов и Деникин, немцы заняли весь юг России, отрезав Москву от житницы — Украины. В Москве и Петрограде царил голод, в Красной Армии, сражающейся с отрядами белых, были случаи беспорядков, подчас и полной анархии. И все-таки Володя верил, что положение изменится. Немцы потерпят поражение, поскольку в игру вошла Америка; не видать им как своих ушей ни Херсона и Донецкого бассейна, ни урожая с екатеринославских степей. Ведь немцы владеют лишь территорией вдоль железных дорог, а известно, какая редкая сеть дорог здесь, на юге; в глубине же хозяйничают банды, которые не признают ни немцев, ни Москвы, ни Деникина. Немцы возвращают фабрикантам и помещикам их прежние владения.
Володя остановился перед Янушем, взглянул на него испытующе.
— Хочешь вернуться в Маньковку?
Януш махнул рукой.
— Зачем? Я туда никогда не вернусь. С этим покончено. Володя опять зашагал по тесной комнате, натыкаясь на степы, на обшарпанную мебель.
— Ты так думаешь? Вы так изволите думать, господин граф?
— Ирония здесь неуместна,— спокойно сказал Януш.— Дом сожжен, отца нет. Это уже невозвратное прошлое. Колесо истории нельзя повернуть назад.
— Ладно уж,— проворчал Володя,— ну а как дальше? Хочешь идти с нами?
Януш не отвечал.
— Веришь ты в революцию? — Володя опять остановился перед Янушем. Тот все молчал.
— Я верю в необратимость революции,— наконец сказал он.— Нет возврата к тому, что уничтожено революцией.
Володя засмеялся.
— А ты хотел бы вернуться?
— Тоже нет. Но я считаю вашу революцию вашим собственным делом. Меня это сейчас мало касается.
Володя сел и долго молчал, словно слова Януша лишили его дара речи.
— Ты всегда говоришь,— наконец сказал он,— что ищешь правду. Какую же, к черту, правду ты ищешь, если не видишь, что русская революция — это величайшее событие двадцатого века? Невозможно остаться в стороне от нее.
— Польша...— начал Януш.
— Вот как раз Польша,— рявкнул Володя так, что Януш невольно взглянул на окна: не слышно ли во дворе,— как раз Польша и не может быть вне русской революции!
Януш переждал этот взрыв и сказал спокойно:
— Я считаю, что у Польши сейчас собственные задачи. Когда Германия потерпит поражение...
— Это вопрос нескольких месяцев,— перебил Володя.
— Увидим. Если Германия потерпит поражение, нам предстоит дьявольски трудная задача сплотиться в одно целое после трех разделов. Разве это не цель? Вот после этого мы подумаем и о революции.
— Ты рассуждаешь, как настоящий буржуй,— проворчал Тарло.
— Только что ты назвал меня «господином графом». Как же я могу рассуждать иначе? Пойми, иначе я не могу. Правда правдой, но я не революционер.
— Кто не с нами, тот против нас.
— Это было бы так, если бы мы находились на двух противоположных сторонах баррикады. Но ведь это не так.
— Баррикада не имеет третьей стороны.
— Но я вообще не собираюсь выходить на баррикаду. У меня есть другие дела, задачи у нас совсем разные. Вот и все.
— Кажется, я начинаю понимать,— сказал Володя.— Ты уступаешь в польскую армию?
— Да, намерен вступить,— твердо ответил Януш, хотя до сих юр всеми силами гнал от себя эту мысль и шел сюда, еще не пришив никакого решения.
— Жаль мне тебя,— сказал Тарло.— Из тебя получился бы хороший товарищ, хотя ты и мягкотелый. Вы, поляки, вечные путаники. Романтизм ваш тяготеет над вами.
— Надеюсь справиться с этим романтизмом. Признаюсь, иногда он имеет слишком большую власть надо мной. Именно сейчac...
Тут наконец он решился задать вопрос, ради которого только а шел сюда:
— Нет ли у тебя вестей от сестры?
Этот неожиданный переход, видно, застал Володю врасплох, он долго молчал. Янушу пауза показалась вечностью. Тарло смотрел на него отсутствующим взглядом, думая о чем-то другом. Наконец ответил:
— Ах, да, есть вести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213