Гараоглан-хана тут же узнали. Увидев его в сопровождении солидного вида соплеменников, цавстречу устремился хозяин заведения, крупный мужчина с большим круглым животом.
— Эссалам алейкум! — почтительно встретил он туркмен.
— Алейкум эссалам, Ага-киши,— ответил Гараоглан-хан, а спутники его ограничились только словами ответа на приветствие, ибо имени этого человека они не знали.
Хозяин чайханы был азербайджанцем-суннитом и потому весьма благоволил к туркменам — своим единоверцам.
Ага-киши провел любезных его сердцу посетителей в красный угол и усадил их на топчане, застеленном туркменским ковром. Лично занявшись приготовлением для туркмен чая и еды, он часто подходил к ним, чтобы поддержать беседу.
— Знаете, Гараоглан-хан, сегодня весь базар гудит о вашей невероятной щедрости к индусам, заклинателям змей.
— Кое-что нам удалось сберечь и для посещения твоей чайханы, Ага-киши,— ответил Гараоглан-хан.
— Гараоглан-хан! Что за слова? Вы просто обижаете верного вам до гроба хозяина этой лавчонки. Ужели вы считаете, что я не рад моих братьев по вере угостить без всякой платы!.. А знаете, сербазы принца Салара не то чтоб расплатиться за еду, а напротив — дерут деньги с меня!
— Не может быть,— не столько не поверил, сколько изумился Сердар.
— Увы! Это, к несчастью, истина,— проговорил хозяин и убежал на кухню...
Оставшись одни, туркмены между собой переглянулись.
Вскоре Ага-киши принес блюда с жареными куропатками и рябчиками, от которых шел острый запах уксуса и иных специй.
— Не прикажете ли каких напитков? — шепнул он Гарао-глану на ухо.
— Никогда не говори с нами об этом зелье, Ага-киши. Так ты сохранишь нашу дружбу,— сурово ответил тот.
— Понял, понял,— пролепетал хозяин чайханы и тут же убежал снова на кухню.
— Не следует проявлять к нему излишнюю суровость за подобное предложение, Гараоглан-хан. Такое у него ремесло, угождать всяким посетителям.
— Ну, раз нам молла об этом говорит, тогда простим его,— рассмеялся Гараоглан-хан и, разорвав пополам куропатку, приналег на еду.
Когда туркмены расправились с птицей, Ага-киши принес им плов и новые чайники со свежим чаем. Уловив, что эти строгих правил туркмены более не гневаются за его слова о напитках, хозяин чайханы вновь затеял с ними беседу.
— Гараоглан-хан, Сердар-бей, почтенный молла Абдурах-ман, от вас у меня нет тайн. Жители Мешхеда питали большие надежды на принца Салара. Думали, он станет им хорошим шахом... Но властелин переменился, а жизнь стала еще хуже. Весь базар говорит о том, что Хамза мирза грабил — грабит и Салар-хан... Можно понять, когда берут на войско. Но новые чиновники обирают народ уже для себя, что творили и чиновники Хамзы мирзы... «Плеть сменил кнут»,— говорят у нас на базаре...
Туркменским предводителям оставалось лишь молча переглядываться и вспоминать слова принца о чекмене и хлебе для голого...
Так переглядываясь, они и увидели застывших на пороге уже знакомых им заклинателей змей. Прикладывая к лицам ладони и кланяясь на свой манер, индусы и заговорили по-своему. Разбитной Ага-киши, которому в свое время и в стране этих людей довелось пожить, сейчас же принялся переводить их речь туркменам, а что говорили туркмены — им.
— Мы узнали, что добросердечные господа вошли в это заведение. И явились выразить свою благодарность за вашу щедрость,— сказал укротитель змей, который был много ниже своего товарища.
— И тешим себя мыслью, что сможем вам оказать ничтожную услугу, которая тем не менее, мы на это надеемся, будет стоить ваших серебряных монет,— проговорил тот, который был ростом выше.
— Вначале присядьте за наш дастархан,— пригласил Гараоглан-хан как старший по возрасту среди сидевших за дастарханом; очевидно, полагая, что люди, умеющие укрощать ядовитых гадов, сами неспособны ужалить, Гараоглан-хан сразу проникся к этим индусам доверием.
— Из каких вы земель? — спросил Сердар после того, как туркмены и индусы обменялись обязательными приветствиями, те и другие на свой лад.
— Мы из Хиндустана. Явились в Иран через Афганистан,— ответил низенький.
— Вы тоже, мы это видим, в этом краю чужестранцы,— сказал высокий.— Поэтому наши намерения, возможно, не будут запоздалыми...
Прислужник Ага-киши по его знаку принес еду и для индусов, но те ели мало, в основном хлеб, а жирный плов клали в рот себе, похоже, только из приличия.
Молла Абдурахман кратко поведал индусам про то, как оказались на чужбине туркмены, и попросил их рассказать, что погнало из своей страны их.
— В Хиндустане свирепствует голод. Тысячи людей там умирают от истощения,— ответил низенький индус, и в слова его было легко поверить, глядя на устрашающую худобу обоих индусов.
— А мы наслышаны, что Хиндустан, наоборот, самая богатая страна в мире, у вас никогда не бывает холодов, с ваших полей снимают по два-три урожая в год, в недрах вашей земли таятся несметные сокровища...
— Все, что вы сказали, господин, правда,— отвечая молле Абдурахману, печально улыбнулся низкорослый заклинатель змей.— Бог щедро одарил своими богатствами наш бедный Хиндустан...
— Но все эти сокровища он пока отдает только богачам. Наши магараджи, раджи и духовенство являются в этот мир не затем, чтобы жить так, как существуют простые смертные... Даже среди мелких наших князьков имеются такие, которые могли бы купить весь этот изобильный базар вместе со славным городом Мешхедом, со всем собранным в этом городе огромным войском и с возглавляющим это войско светлейшим принцем...
— Да, есть у них такие,— подтвердил Ага-киши, подметив на лицах туркмен недоверие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133