..
— Люди! Многие из вас усомнились в моем добром намерении, когда я принимался за сооружение запруды... А иные возводили на мое имя напраслину. Аллах им судья,— заговорил перед народом Бегнепес-бай, когда односельчане с мешками запрудили весь его двор.
Дальше Бегнепес-бай поведал людям ту ложь, какую придумал он в юрте Ораз-хана, про затянувшиеся расчеты с предводителем белуджей, а потом сам стал отмерять в мешки односельчан зерно — третью часть того, что было им взято у каждого. Один только Сахатнияз знал подлинную причину невероятной байской щедрости, но юноша, давно научившийся беречь секреты отца-правителя, скромно стоял молча среди других, когда люди принялись радостно благодарить и восхвалять Бегнепес-бая, Сахатнияз тоже-' принялся его славить и кричал громче многих...
— Зачем я это делал, отец? Ведь этот человек вызывает у меня отвращение,— спросил Сахатнияз вечером, когда Бегне-пес-баю и Шали-баю за их честность и заботы о благе соплеменников уже были при народе возданы почести и правителем.
— Сынок мой, Сахатнияз,— отвечал Ораз-хан.— Мне он тоже приятен не бвльше, чем прыщ на том месте, на котором сидим. Но кому нужно ханство, в котором не будет богатых людей, а будут одни нищие...
Вскоре эти богатые люди стали собираться в юрте Ораз-хана, как было условлено еще днем. «Что же он еще задумал, этот проныра? — ломал себе голову хозяин, любезно встречая гостей.— Одно ясно: если я — правитель всего Серахса, то Бегнепес — несомненно хан всех его баев...» И соответственно этому выводу Ораз-хан усадил Бегнепес-бая на самом почетном месте, напротив себя...
На огромных блюдах подали плов. Гости долго и много ели, будто бы подчеркивая этим свое безмерное уважение к хану...
— Ораз-хан,— отдуваясь от сытной еды, заговорил наконец о главном Бегнепес-бай.— Мы между собой посоветовались, и все пришли к одному: если падать, то с хорошего коня...
— Конь этот, скорее всего, я? — быстро спросил Ораз-хан, который, одолев Бегнепес-бая в словесном поединке днем, не намеревался поддаваться ему и вечером.
— Ты, хан,— прямо ответил Бегнепес-бай.
— Для туркмена нет обиды в том, если его уподобят коню,— сказал Ораз-хан.— Но я вижу, что конь, на котором вы все теперь едете, вас чем-то не устраивает?
— Устраивает, Ораз-хан! Больше всяких других коней устраивает,— поспешил заверить Шали-бай.— Мы только вознамерились сделать этого коня еще сильнее...
— Ты глава большого народа, Ораз-хан. Ты наш повелитель. Мы не собираемся учить тебя уму-разуму, не осмелимся на такое, да куда нам... Но мы все явились к тебе посоветоваться,— продолжал Бегнепес-бай.— И еще хотим кое в чем осведомить тебя. Если ты, Ораз-хан, не станешь возражать, разумеется...
— Ну, конечно, баи, я не стану возражать. Нет ничего постыдного в том, чтобы обменяться мыслями с такими почтенными людьми, как вы.
— Видит аллах, Ораз-хан, мы явились, чтобы защитить и твои интересы,— выпалил Шали-бай.
— Чем ближе час светопреставления, тем больше людей следует за сатаной, Ораз-хан...
— Мы не в мечети, а ты не молла,— перебил Ораз-хан Бегнепес-бая.— Говори о деле.
— Много смутьянов завелось в твоем народе, Ораз-хан,— не смутясь, продолжал тот.— Каждый молвит, что ему вздумается. И других подбивает... Они полагают, что сейчас, из-за этой войны, чего бы ни потребовали, Ораз-хан не сумеет противиться их прихотям...
— Так все наши труды и деньги канут прахом,— вмешался Шали-бай.— Так мы все по миру пойдем!
— А все эти смутьяны, которые мутят темный народ. Если подумать, их козни во вред и тебе, Ораз-хан. Народ, ведомый смутьянами, стал не тот, совсем не тот... Для него теперь важными стали не мнения хана, баев, ишанов и мулл, а всяких горлопанов и проходимцев...
— Постой, Бегнепес,— перебил говорившего правитель Се-рахса.— Если не будет народа, его джигитов, то кто я без них? Никто. Мне нужны хорошо вооруженные конные воины. Кто мне их даст, если не народ?
— Мы, Ораз-хан.
— Вы?!
— С такими воинами, которые держат в одной руке саблю, а в другой — чабанскую палку, сильным ханом тебе не быть, Ораз-хан. Тебе надобны нукеры, которые будут окружать тебя всегда, словно стальная крепость. Такие нукеры, которые по малейшему твоему знаку снесут любые непокорные тебе головы. Они у тебя будут, как верные псы, всегда под рукой...
— О чем вы толкуете, баи,— разочарованно откинулся на подушку Ораз-хан.— Дураку ясно, что регулярное войско при всяком правителе — это его мощь. Да не всякий правитель имеет полную казну...
Бегнепес-бай трижды хлопнул в ладони, так громко, чтобы его было слышно на улице. Сразу открылась дверь: явились Гулназар-Ножовка и еще один прислужник Бегнепес-бая, они втащили в юрту два тяжелых хурджина, положили их перед Ораз-ханом и тут же ушли.
— Вот деньги на твоих нукеров, Ораз-хан,— указал Бегнепес-бай рукой на хурджины.— Все, кому ты оказал гостеприимство сейчас, внесли, кто сколько мог, на такое священное дело... Это пока. За нами дело не станет и дальше...
Глаза Ораз-хана радостно заблестели. Опершись кулаками в свои колени, он расправил грудь и шумно вздохнул. Перед его мысленным взором сразу возникли стройные ряды послушных мановению руки предводителя воинов, каких довелось видеть в армии принца Салара. Но только лишь вспомнил мятежного принца Ораз-хан, как разгоревшаяся в нем радость отчего-то начала меркнуть...
Глава пятая
НАРОДОВ МНОЖЕСТВО НА СВЕТЕ, А ПОТ И СЛЕЗЫ ВСЮДУ СОЛОНЫ...
— Как вы теперь относитесь к принцу Салару? — спросил Гараоглан-хан, войдя в шатер, где обитали Сердар и молла Абдурахман.
— Он теперь не тот, что был раньше,— ответил Сердар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133