— прогремел вдруг за спинами столпившихся людей грозный голос.— Так-то вами без меня Говшут-хан правит?..
Все оглянулись и увидели приближающийся к нивам отряд всадников, впереди которого ехал Ораз-хан. Если бы в этом месте царил мир, то люди давно бы заметили всадников, но все их внимание было приковано к двум противникам, которых теперь удерживали несколько мужчин...
— Ты говорил о Говшут-хане, Ораз-хан,— заговорил с правителем Санджар-Палван, как старший по возрасту.— Но его нет меж нас. Он только при мне перемолвился несколькими словами с Заман-агой, отпустил по домам бывших при нем наших джигитов и уехал в свое селение...
— О чем он перемолвился?
— Сказал Заман-аге. «Если будет у вас тревога, сразу посылайте гонца за подмогой ко мне...»
Успокоившись по поводу Говшут-хана, Ораз-хан на мгновение подобрел, но тут же вновь нахмурил брови и грозным взглядом окинул дехкан.
— Так кто же в меня стрелял?
Десятки рук вмиг указали ему на Гулназара-Ножовку.
— Он не в тебя, Ораз-хан, стрелял, а в старшего сына Сердар-бега,— вмешался Санджар-Палван, любивший во всем справедливость.
— Но папаху-то он мою, стервец, прострелил,— швырнул Ораз-хан на землю продырявленную пулей папаху.— Стоило ли уцелеть под стенами Мешхеда, чтоб сложить свою голову, подъезжая к родному дому!.. Почему же жив тогда молодой эфе и для чего вы его схватили, если не он, а в него стреляли? Смутившись, мужчины отпустили Гочмурата. Он был в том возрасте, когда в присутствии старших говорить мог, только отвечая на заданный ему вопрос, поэтому юноша расправил плечи и стал дожидаться, что последует дальше.
— Так почему ты не убит, сын Сердара?
— Я успел в него метнуть свой серп, Ораз-хан.
— Пуля от твоего броска пролетела выше или ниже, чем ее думали направить?
— Выше, Ораз-хан.
— Значит, если бы не твой серп, то не в папаху она бы угодила, а в лоб... Я постараюсь не забыть такой услуги, сын Сердара.
— Нет, Ораз-хан,— гордо отказался Гочмурат.— Моей услуги перед вами нет. Если бы я не попал в пистолет стрелявшего серпом, пуля вошла бы в меня, только и всего...
— Значит, тогда бы ты прикрыл меня своим телом,— решил правитель, и это соответствовало действительности.— Воистину эти эфе всегда блюдут мои интересы, даже и тогда, когда не ведают об этом... А ты,— повернулся Ораз-хан к Гулназару-Ножовке, которого продолжали держать за руки несколько дехкан.— Я мог бы тебя, паршивца, изрубить теперь на куски, но не желаю омрачать твоей поганой кровью свое возвращение на родину. Ступай прочь! И не попадайся мне больше на глаза...
Гулназара-Ножовку, отпустили, и он, злобно взглянув на Гочмурата, поплелся прочь.
— Из-за чего же произошла стычка?
— Не посчитай, Ораз-хан, что я решил спрятаться за женщин,— отвечал Санджар-Палван,— но вот эти две женщины,— указал он на тетушек Тяджигуль и Шемшат,— были много ближе меня к случившемуся...
— Но сначала ты, сын Сердара, подай мне чего-либо попить,— сказал Ораз-хан, слезая с коня и бросив поводья стоявшему поблизости Довлету.
— Есть чал, есть арбузы и дыни, Ораз-хан.
— Разрежь-ка арбуз...
Гочмурат метнулся к мешку, который лежал у ног Довлета, вынул оттуда большой арбуз, ловко разделил его ножом на два равных полушария, положил на мешковину прямо на земле, а нож протянул Ораз-хану. Ораз-хан уселся рядом с полевым дастарханом, поджав под себя ноги.
В это время джигиты, прибывшие вместе с Ораз-ханом из-под стен Мешхеда, тоже сошли с коней. Работавшие в поле люди, узнав среди воинов родственников, друзей или просто соседей, тоже принялись угощать их арбузами, дынями и чалом. Джигиты, последовав примеру Ораз-хана, тоже расположились вокруг.
Вкусив сочного, сахаристого ярко-красного арбуза, вмиг утолившего жажду и даже снявшего немного усталости от долгого пути, Ораз-хан прочел короткую молитву, предназначенную для такой легкой еды, как зелень.
— Ну, где же эти женщины, которые все видели? Пусть подойдут,— распорядился правитель.
Хотя тетушки Тяджигуль и Шемшат были довольно бойкого нрава, но перед ханом вначале оробели.
— Говори первая ты,— указал Ораз-хан пальцем на тетушку Шемшат.
— Салам-алейк,— пролепетала та.
— Алейкум эссалям,— ответил хан.
— Вообще-то он мог бы и взять с нас поменьше, этот живоглот! — вдруг выпалила тетушка Шемшат.— Бегне-пес...
— При чем тут Бегнепес-бай? Расскажи, женщина, как заварилось это дело со стрельбой?
— Я и рассказываю, уважаемый наш Ораз-хан... Только ты меня выслушай до конца.
— Поистине с этой женщиной мы должны прошагать всю реку, от истоков до устья,— рассмеялся Ораз-хан, который заметно подобрел после вкусного арбуза.— Говори. Я буду терпелив...
— Ты прав, Ораз-хан, начинать надо с реки,— затараторила тетушка Шемшат.— Она упала в этом году, наша Тед-жен. Надо было строить запруду, чтобы погнать воду в арыки на наши поля... А всех сильных мужчин ты увел в Иран, Ораз-хан... Этот кровопийца за свои деньги нанял поденщиков-белуджей. И мы все тоже с утра до ночи трудились на нашей запруде... Но этот мироед скосил вчера за свои деньги половину наших хлебов...
— Но при чем тут стрелявший в сына Сердара и в меня? — спросил ничего пока не понявший правитель.
— Ножовка — главный лизоблюд этого паука. Он-то и надзирал за его работниками, когда они наш хлеб скашивали. Вот мы с соседкой Тяджигуль в лицо ему все и высказали, что о нем думали. Ножовка хотел нас поколотить, а этот молодой сокол — ласково поглядела тетушка Шемшат на смутившегося от таких слов Гочмурата,— встал на его пути. Сказал, что, когда в семьях нет взрослых мужчин, за честь их обязан вступиться каждый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133