Джелалэддин знает настроения военачальников: в этот грозный для державы час они забыли все свои раздоры и готовы последовать за ним, чтобы в большом сражении сокрушить коварного и грозного врага. Знает скачущий в столицу принц, что подобные настроения овладели и рядовыми воинами. Особенно Джелалэддин надеется на своих соплеменников, бесстрашных и свободолюбивых воинов-туркмен, каждый из которых на своем коне способен превратиться в маленькую подвижную и разящую крепость...
Дозорные на крепостных стенах еще издали заметили и узнали Джелалэддина, принцу не пришлось даже попридержать своего коня, как перед ним распахнулись ворота...
На улицах славного города Ургенча народ почтительно расступился перед Джелалэддином, провожая его и его всадников благословляющими взглядами, ибо только с ним связывали теперь люди свои надежды на спасение...
Представить себе, как был красив и богат город Ургенч, Довлет не мог, он никогда еще не видел ни одного города. Мальчику оставалось лишь внимательно слушать, вбирая в свою память каждое слово.
— Страна Мухаммед-шаха была огромной и процветающей, дети,— вел Молланепес свой урок.— В нее целиком входили Иран и Туран, Ирак и Шам, а также Кавказ.,. Даже и сквозь наши нынешние безжизненные пустыни в то время пробегали полноводные реки, отдававшие часть своих вод сети оросительных каналов и арыков, питавших безграничные посевные поля... Все вы, ребята, наверное, слышали такие слова: Мары, Ниса, Ургенч...
— Я побывал в том месте, которое называют Мары, учитель,— сказал один из учеников.— Мы даже там заночевали с отцом и дядей.
— Тогда, Човдур, ты нам ответишь: как выглядит сегодня это место?
— Каменные руины, наполовину занесенные песками...
— Да, такова печальная участь, на которую обрекли полудикие орды Чингисхана эти некогда сказочно прекрасные и многолюдные города. Их возводили и украшали гениальные зодчие и искуснейшие мастера. На базарах этих городов можно было купить все, что производилось в самых дальних странах. Но и в собственных больших и малых мастерских изготовлялось множество товаров, которые растекались по всему свету... О богатстве библиотек этих городов ходили легенды. Со всех стран света сюда съезжались купцы, ученые, послы и путешественники, которые разносили славу о богатстве и процветании этой страны по всему миру...
И вот принц Джелалэддин уже во дворце стоит перед восседающим на золотом возвышении отцом. Но отец Дже-лалэддина, увы, вовсе не похож на отца Довлета. Безвольный изнеженный падишах всецело подпал под влияние своей матери Туркан-хатун, женщины из племени кипчаков, которая спала и видела, чтобы шахский трон унаследовал сын Мухаммед-шаха от другой жены, соплеменницы Туркан-хатун...
— Вот противная баба! — не сдержавшись, воскликнул на уроке Мейлис, прервав мечтания Довлета, но только лишь на мгновение...
Вот уже вновь Джелалэддин стоит перед золотым возвышением во дворце и видит за спиной Мухаммед-шаха злое выражение лица завистливой старухи.
— Нет, мой Джелалэддин, я не могу вручить тебе меч сердара всех сердаров,— мямлит Мухаммед-шах.
Глаза старухи Туркан-хатун злорадно сверкнули, под ее ненавистным взглядом Джелалэддин поворачивается и идет прочь...
«Неужели же не мог он найти никакого выхода? — думает о принце Довлет.— Ведь надо же было спасать страну! Ему надо было что-то придумать...»
У самого выхода из дворца по воле мыслей Довлета Джелалэддин вдруг остановился, повернулся и бегом бросился назад к своему отцу...
«Нет, с отцом ему больше говорить не стоило,— думает на уроке истории Довлет.— Он должен был сказать какие-то слова злобной старухе...»
«Ты печешься о том, чтобы трон достался когда-то моему брату, а не мне,— гневно кричит Джелалэддин старой шахине.— Но чтобы было что унаследовать, сперва надо этот
трон сберечь! Не сегодня, так завтра на отцовский трон усядется не брат мой, а бешеный зверь Чингисхан, если вы не отдадите теперь мне все войско...»
Но ничего не желавшая знать, кроме своих козней, злобная старуха осталась глуха к прозорливым словам Джелалэддина, остался глух к ним и его отец...
— Когда орды Чингисхана осаждали одну крепость, войска, запертые в соседней, оставались в бездействии, дожидаясь момента, когда и их постигнет печальная участь соседей,— продолжал свой рассказ Молланепес.— Завоеватели один за другим захватывали города нашей страны, ровняли их с землей, а на месте разрушенных городов высевали ячмень. По приказанию Чингисхана его воины сносили плотины, и реки меняли свои русла. Так гибли наши цветущие сады и плодородные нивы, превращаясь в безжизненные пустыни, которые мы с вами, дети, видим вокруг себя теперь...
— А что стало с принцем Джелалэддином, учитель? — грустно спросил Довлет.
— Мухаммед-шах все же вручил ему меч, дававший обладателю его власть над всеми войсками, но было уже поздно: этих войск уже оставалось слишком мало, чтобы они могли опрокинуть нашествие завоевателей. Все же Джела лэддин долго сражался с врагом, даже сам стал шахом, но мощь его державы уже была подорвана, и вторая волна нашествия татаро-монголов окончательно захватила нашу страну. А мы, туркмены, разбрелись по всему свету: одни пере селились на Кавказ, другие в Сирию, третьи в Ирак... Каждый род стал решать свою судьбу отдельно от остальных. Так что во многих странах можно теперь встретить наших соплеменников. А нас с вами теперь занесло сюда, в Серахс... '
Когда Довлет возвратился после занятий в юрте поэта Молланепеса к себе домой, то увидел, что мать его прогоняет от подворья двух парней, которые держали в поводу двух ослов, груженных мешками с мукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133