Отряд остановился. И разбойники, развернув лошадей, поехали назад.
Из валявшегося на земле мешка высыпались конские кизяки. Человек, от чьей лошади отвязался мешок, соскочил на землю и стал быстро подбирать вывалившиеся из мешка «сокровища», запихивать их обратно. Соскочил с коня и ехавший все время впереди предводитель разбойников. Тщательно осмотрел то место, где валялся злополучный мешок. Удостоверившись, что с земли собран весь конский навоз до крошки, предводитель разбойников вновь вскочил на своего коня. Провинившийся бандит вновь подвязывал мешок под хвост коню. Предводитель злобно стегнул его плеткой, и они вновь поскакали...
Для Довлета больше не было загадкой то, зачем разбойники подвязали своим лошадям мешки под хвостами,— конкий помет мог указать дорогу погоне. По нему же можно было определить и число промчавшихся всадников, и время, когда они проехали. Довлет припомнил, как обо всем этом ему рассказывал его дедушка Аташир...
Довлету уже давно казалось знакомым свирепое лицо предводителя бандитов. А когда мальчик услышал его имя, произнесенное обратившимся к предводителю человеком, он наконец вспомнил, где этого предводителя видел. Аббас-Кули-хан приезжал к Ораз-хану посланцем иранского принца. Только тогда лицо его не было свирепым. Он приветливо и шутливо разговаривал со многими детьми у юрты Ораз-хана. Даже угощал их конфетами и расспрашивал, кто чей сын...
Но кто же тогда он сам, если из-за него был вынужден превратиться в разбойника высокого ранга иранский вельможа?..
И сам себе мальчик ответил мысленно: он Довлет, сын сердара Сердара! Не в имени отца было дело, а в положении, какое он занимал среди своего народа...
И тут Довлет испытал жгучий стыд. Раздумывая о своем грядущем совсем недавно, он даже и не вспомнил, что сын сердара обязан стать воином...
Мальчик вспомнил, как Аббас-Кули-хан подозвал его к себе, когда он играл около юрты Ораз-хана. Тогда этот человек не был похож на разбойника, а, совсем наоборот, показался серьезным и порядочным. Приветливо улыбнувшись, Аббас-Кули-хан попросил назвать свое имя. А когда мальчик назвал себя, то посол иранского принца Солтан-Мурада несколько раз повторил: «Довлет, Довлет...— И добавил: — Красивое у тебя имя...» А теперь он скачет во главе шайки свирепых бандитов и увозит его неизвестно куда. «Чего же он хочет добиться от отца, захватив его сына?»—задался внезапным вопросом Довлет...
Плененный мальчик вспомнил свой дом. Никто там еще не знает, что с ним случилось. Но когда-то же мама узнает. Не себя, связанного и увозимого в неизвестность насильниками, а свою мать вдруг остро пожалел Довлет, он перепугался, представив момент, когда до Аннабахт дойдет известие о пропаже сына...
Если бы не эти свирепые бандиты, они бы с Айшой сейчас уже подгоняли ягнят к стану. Бабушка Гюльпери поставила бы перед ним холодную сметану и, ласково погладив по голове, сказала бы: «Бери, поешь, внучок, холодненького». Сама бабушка присела бы рядом и, может быть, стала бы рассказывать разные истории о своем народе и о нападающих на него разбойниках, афганцах и туркменах... А может, она стала бы рассказывать ему о том, как прекрасны ее родные места, какие там встречаются тенистые ущелья среди зеленых гор, горные реки с прохладной водой, окутанные голубой дымкой огромные скалы... Подобные рассказы бабушки Гюльпери всегда рождали в душе мальчика страстное желание путешествовать...
И вот он теперь путешествует... И не разбойники-туркмены напали на иранцев, а разбойники-иранцы захватили в плен туркменского мальчишку... Сложен и непостижим этот сотворенный аллахом огромный мир...
Конь Аббас-Кули-хана вдруг остановился и, расставив задние ноги, стал мочиться. О, оказывается и тут бандиты загодя придумали средство. После того как животное исполнило естественную потребность, двое бандитов спрыгнули с лошадей, нагребли в торбы придорожной пыли и мелких камней, поспешно засыпали образовавшуюся под конем лужицу...
Бандиты продолжали удаляться от родных мест Довлета с прежней поспешностью. И чем дальше продвигались они к югу, тем выше становились горы. Местами встречались гладкие скалы. В небе стали пролетать дикие голуби и горные куропатки — кеклики...
Неожиданно один из разбойников, вытянув вперед руку с зажатой нагайкой, прокричал: «Берзенги!» Это слово Довле-ту приходилось слышать и раньше, от своего дедушки и от моллы Абдурахмана, когда учитель читал детям в школе дастан «Саятлы-Хемра», где говорилось о том, как Саят-хан и Хемра натыкаются в пути на берзенгинцев...
Слово «берзенги» означает разбойник. Не зря люди этим именем назвали гору. Около нее всякие разбойники часто устраивали привалы. Отдыхал тут и его дедушка со своими аламанщиками во время набегов на иранцев. Поэтому и рассказывал Аташир-эфе об этой страшной горе своему внуку. Теперь и Довлету привелось ее увидеть...
В зеленой траве возле родничка, выбивавшегося у подножия Берзенги, мальчик увидел множество круглых плешин — разные шайки, очевидно, разводили костры в своих местах. Однако люди Аббас-Кули-хана не намеревались устраивать здесь большого привала. Напившись воды из родника и дав попить своему маленькому пленнику, бандиты опять вскочили на коней и продолжили свой путь дальше...
Миновав Берзенги, они оказались на крутом перевале. Путь становился все труднее. Узенькая тропа была усеяна острыми камнями, когда по ним ударяли стальные подковы лошадей, камни звенели и издавали скрипучий треск. Кони очень настороженно ступали по этой каменистой тропе...
Разбойники спешились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133