Родилась и выросла Надийка в Кадиевке. За двадцать четыре года своей жизни нигде, кроме Луганска, не была. Она убеждена, что завтра для нее начнется сказка. Даже то, что в конце июля у Ивасика должен появиться братишка или сестренка, отошло на второй план. Легко, мол, протекала первая беременность — еще легче будет вторая.
Что бы там ни было, а эта поездка принесет много радости Надийке!
Почему же так неспокойно Игорю?..
Курить не хотелось. Вообще у Игоря не было привычки курить по ночам. А тут не успел проснуться, как рука потянулась к столику, где лежали папиросы и спички, сунула их в карман пижамы. Игорь неслышно вышел в коридор.
Все не раз обдумано и наедине с собой, и вместе с Надийкой. Да и что может прийти в голову за оставшиеся два часа? Почему же даже во сне не дают Игорю покоя неясные, но строптивые мысли? Вряд ли их заглушит папироса. А прийти в институт не выспавшимися, неуверенным в себе... Ну куда это годится?!
В коридоре Игорь поймал себя на том, что во рту у него торчит папироса, в одной руке зажат коробок, в другой — спичка. А сам он ходит взад и вперед и в такт колесному перестуку повторяет одно и то же.
«Что день грядущий мне готовит?»
Хорошего будет немало — в этом он не сомневается. Каждый день будет видеть мать, сестру. А Сергея, этого неисправимого рака-отшельника, завтра утром так обнимет— кости затрещат. На все шесть месяцев вытащит его из панциря. И каждый день будет гулять с женой по знакомым с детства, переполненным воспоминаниями улицам, скверам, паркам! Каждый вечер они будут в театре или на концерте, не пропустят ни одного знаменитого певца или музыканта... Возможно, кое в чем Надийка разочаруется, поймет, что только внешне жизнь большого города отличается от жизни Кадиевки и шахтерского поселка, где они живут. Тем приятнее будет их возвращение домой.
Но это — второй план. Главное — до конца июля Игорь ежедневно будет встречаться с теми, кому поручено обобщать достижения огромной армии, в которой он, Игорь Шостенко, рядовой, но не последний боец, кто должен вооружать эту армию новым оружием.
Возможно, и ему посчастливится стать одним из разведчиков нового.
Но как встретит его отец?
Если верить сдержанным рассказам мамы и письмам Тани, теперь всем ясно то, что три года тому назад видел только он; Игорь. Значит, свет не сошелся клином на профессоре Шостенко? Значит, не всем преграждает путь его окостенелый авторитет? Значит, Игорю удастся найти общий язык с отцом?
Почему же Игорю так неспокойно?
Сдержанность никогда не была добродетелью прославленного хирурга. Не как "рядового стажера встретит он Игоря, а как блудного и не повинившегося перед ним сына, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Да и в себе Игорь не очень уверен. Конечно, он приложит все силы, чтобы держать язык за зубами. Но слишком много он получил от своего родителя в наследство. До сих пор, как только вспомнит свое последнее свидание с ним, перед глазами плывут красные круги. Игорь до сих пор не понимает, как он тогда не бросился на отца...
Допустим, завтрашний день минет благополучно. А что будет во вторник, в среду, через неделю, через месяц?
Хоть и очень сдержанно рассказывает об отце мама, хоть не слишком ясными намеками наполнены письма сестры, можно представить себе, каков отец теперь. Попыталась было мать повторить подвиг своей молодости, но в конце концов опустились у нее руки: ничто не брало Шостенко старшего. Он, если можно так сказать, без просыпу почивает на своих давно увядших, а то и засохших лаврах.
Только одна крохотная надежда теплится в душе Игоря. Не завтра, конечно, но пусть через неделю, даже через две он сумеет заметить то, чего не увидели мама и сестра, чего в свое время не замечал и он, так как ничего, кроме юношеского гонора, у него за душой не было. Он
сумеет признать свою неправоту, если увидит, что у отца не застой, что старик переживает болезненную, но творческую паузу и,ли находится в состоянии трудного, требующего времени разгона перед новым скачком. Тогда Игорь расшибется в лепешку, чтобы прыжок этот состоялся как можно скорее. Новому успеху отца он, честное слово, будет рад больше, чем десятку своих!
Помирится Игорь с отцом и в том случае, если увидит, что после бессмысленного топтания на месте старик начнет приходить к неприятному и все же естественному р выводу: «По-видимому, я исчерпал себя всего, путаюсь у всех в ногах, стольким талантливым людям преграждаю дорогу...»
Конечно, очень трудно прийти к этому, если всегда был впереди. Но ведь и мама, и Таня, и Игорь, и все коллеги и ученики, если они не разбежались или старик не успел их разогнать, чего бы только не сделали, чтобы возможно незаметнее прошло для него это последнее приземление. Ничьего уважения он не потерял бы. Своего славного прошлого ничем не запятнал бы.
А если случится самое худшее?
Игорь остановился, чиркнул спичкой о коробок. Но так и не донес огня к папиросе. Пососал ее незажженную, а спичку бросил в пепельницу.
С каким увлечением Игорь в детстве слушал мамины рассказы о том, как перед всемогущим папой отступали самые страшные болезни и сама смерть. Рядом с отцовскими меркли подвиги героев интереснейших книг. Юношей Игорь старался быть похожим на отца во всем: копировал его голос, жесты, почерк... И как он любит своего неразумного старика до сих пор, хоть тот и не оправдал ни одной сыновней надежды.
Нет, что бы там ни было, а профессор Шостенко в представлении всех, кто его знает, должен остаться таким, каким был еще недавно.
Старик должен понять: чем выше его авторитет, тем на более долгое время он может задержать тех, кого ему .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49