Началось с того, что еще в дороге я потерял лишний день, ожидая транспорт, и лишь поздно вечером, буквально валясь с ног от усталости, прибыл в лесную гостиницу возле озера. О своем приезде я предупредил за три месяца, но в доме было пусто. Через некоторое время появился сторож (шовкидар), говорящий только на тамильском языке и на малайяли, и я долго не мог с ним объясниться. Кое-как я разъяснил ему, что мне нужны картофель, молоко, чай, сахар и другие продукты, но когда дело дошло до яиц, мне пришлось движениями и голосом изображать наседку. Результат вознаградил меня за труды, а живописность ландшафта и дикие звери заставили смириться со всеми неудобствами.
Ныне возле озера построена прекрасная гостиница, и теперь к услугам туристов все виды транспорта, общественное питание, обслуживание, моторные лодки. Перияр стал одним из наиболее хорошо организованных и привлекательных заповедников в Индии.
Единственным "сучком в его глазу" остался сучок в прямом смысле этого слова. Перед заполнением котловины водой деревья на затопляемом пространстве почему-то не вырубили, и в воде они затвердели, как камень. Но в конце концов к этому привыкаешь, и общего вида они не портят.
Прежде чем начать разговор о диких слонах, мне хочется сказать еще несколько слов о гаурах, пасущихся на склонах гор, а иногда и у самой воды.
В поездках по озеру моим неизменным спутником был А. У. Вуд, лесничий в отставке, вновь приглашенный на работу Охотничьим обществом (ныне Общество охраны природы). Вуд, пожилой англо-индиец, превосходно знал диких животных и обладал неистощимой энергией. Обнаружив стадо гауров, мы покинули лодку и пошли пешком через густой лес. Двигались молча - гауры очень осторожны и сторожевой бык всегда вовремя предупреждает стадо об опасности.
В то время у меня еще не было телеобъектива и, чтобы получить приличный снимок, приходилось близко подходить к животным. Были и другие заботы: держаться против ветра, скрываться от гауров, думать о переднем плане и средней дистанции, об экспозиции, о диафрагме, фокусировке и еще о целом ряде вещей.
Вуд стоял на месте, а я полз вперед. Вскоре передо мной возник крупный бык гаур; он озирался по сторонам, но время от времени опускал голову и щипал траву. Каждый раз, когда бык принимался пастись, я полз вперед, а когда он поднимал голову, я замирал.
Приблизившись, я увидел за сторожевым быком все стадо. Животные меня не замечали, и мне удалось подсмотреть их "семейную" жизнь. Большой, черный как смоль бык был, очевидно, вожаком. Два быка, поменьше и посветлее, боролись - видимо, меряясь силами, третий "флиртовал" со своей подругой. Темно-коричневые коровы и желтовато-коричневые телята лежали, отдыхая.
Продолжая пастись, сторожевой бык (фото 2) постепенно приближался ко мне - пора начинать фотографировать.
Услышав щелканье аппарата, бык обернулся и свирепо уставился на меня. Я замер, а он протяжно замычал, подавая сигнал тревоги, и поспешно присоединился к стаду. Все стадо поднялось и направилось через поляну к лесу. Но животные оказали мне любезность: они обернулись и одарили меня прощальным взглядом, а я воспользовался этим и сделал еще один снимок.
С минуту гауры стояли неподвижно, горбатые, в опрятных белых "носочках"; их светлые морды и изящно выгнутые рога эффектно выделялись на фоне леса. Стадо уже скрылось, когда золотистый новорожденный теленок с трудом поднялся на ноги и заковылял к лесу, отвечая жалобным мычанием на призыв матери.
Час спустя, заканчивая свою прогулку, мы увидели с лодки, как то же стадо медленно перевалило через гребень горы.
В другой раз, когда мы снова ехали на лодке по озеру, нам захотелось взобраться на гору и сфотографировать одинокого быка гаура. По мере того как мы поднимались, перед нами все шире раскрывалась панорама заповедника, и вот он уже весь лежал под нами - нетронутая человеком цепь прекрасных, поросших лесом гор, перемежающихся долинами. Узкие заливы озера протянулись во все стороны, словно длинные щупальца осьминога.
Иногда можно встретить быков гауров, которые, как и самцы слоны, бродят в одиночку. Если быки находятся в раздраженном состоянии, они бывают опасны. Раньше их считали отщепенцами, выгнанными из стада после проигранной схватки и обреченными на одиночество. Но теперь эта точка зрения изменилась. Взрослые быки, по-видимому, часто по своей воле уходят из стада, предпочитая спокойное существование шумной "общественной" жизни. Если уходит вожак, он в любое время может вновь возвратиться к стаду; другим покинувшим стадо быкам также разрешают вновь присоединиться к стаду, если они соглашаются подчиниться вожаку.
С одним одиноким гауром у меня связано забавное воспоминание. Это было в 1950 году. Вуд спрятался за дерево, а я пошел к быку. В руках у меня был обычный фотоаппарат. Как только бык поднимал голову, я замирал, пока он снова не принимался пастись. Тогда я опять шел вперед, хотя на всякий случай не слоны с бивнями, а на Цейлоне таковых очень мало. Причина, почему одни слоны имеют бивни, а другие нет, до сих пор не установлена.
О махна мне рассказывали интересные вещи. В Южной Индии махна неизменно спокойны и послушны и никогда не становятся бродягами, а в северо-восточной Индии они столь же опасные бродяги, как и слоны с бивнями. Отсутствие бивней, по-видимому, не является пороком, так как в северо-восточной Индии я несколько раз видел таких диких слонов в роли вожаков при наличии в стаде слонов с бивнями. Это объясняется тем, что природа вознаграждает махна за отсутствие бивней другими качествами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55