— Господин следователь,— сказал он,— этот человек врет! Инсулин действует сразу. Он ввел себе инсулин не вчера вечером, а сегодня утром! Минут за двадцать до того, как ему стало плохо! Он рассчитывал, что я не разберусь и отправлю его в больницу. Он наверняка знал, что за ним явится милиция, и хотел выиграть время. Этот человек...— От возмущения он не мог продолжать.
— Встаньте, Керекеш,— приказал Пооч.— Следуйте за мной.
Лейтенант Кепеш проснулся очень рано и больше не смог заснуть. В шесть утра он уже сидел на работе, склонившись над картой, с красным фломастером в руках. Ему не давала покоя одна мысль.
— Здесь дом отдыха,— пробормотал он и начертил на карте четырехугольник.— Здесь дом, в котором жила Жофия Бакони. До него они ехали по пятьдесят седьмому шоссе. Выехали в шесть утра... двадцать минут езды на машине... может, конечно, и больше. Смотря как ехать. Останавливались... заглох мотор... вышли немного прогуляться... полюбовались природой... Если не ошибаюсь, в семь они прибыли вот сюда. Здесь вокзал. Если отсюда свернуть налево, минут через десять-пятнадцать — дом Жофии Бакони... а направо — десять минут пешком... живет жена Керекеша.
С Поочем они договорились, что с утра капитан отправится на работу к Берталану Керекешу, взяв с собой ордер на арест. А Кепешу в это время придется дежурить в кабинете.
Лейтенант нетерпеливо постукивал фломастером по карте. Если он будет здесь сидеть, то все прозевает... Он снова и снова прослеживал отмеченный маршрут, и взгляд его всякий раз останавливался на квадратике, обозначавшем вокзал. Десять минут пешком... Он изумленно поднял брови и схватил телефонную трубку.
— Господин Сивош,— задыхаясь от волнения, заговорил он,— сейчас же поднимитесь ко мне! Хорошо, что вы уже на месте. Что?.. А... вы всю ночь были здесь? Сочувствую. Ну торопитесь.
Когда Сивош вошел в комнату, Кепеш ждал его в дверях.
— Примите дежурство!— распорядился он и выскочил из комнаты.
— Скорее!—закричал он шоферу, подбегая к стоявшей во дворе милицейской машине.— К вокзалу!
Шофер нажал на газ. Прошло десять минут, Кепеш не дал водителю ни одного указания. Закусив нижнюю губу, он смотрел на часы, иногда нажимая на кнопку секундомера, и считал, считал...
Машина остановилась у здания вокзала. Часы показывали 6.20.
— Спасибо. Можете возвращаться,— сказал Кепеш, выходя из машины.
Водитель развернулся и уехал. Кепеш пошел к вокзалу.
— Вы можете сказать, господин следователь, что все это значит?— спросил Керекеш, откинувшись на заднем сиденье. Он старался не потерять самообладания.
— Скоро узнаете,— ответил Пооч.
— Лучше бы вы мне прямо сказали, чего вы от меня хотите?
— Хочу устроить вам очную ставку с доктором Хинчем.
— Кто это?— спросил Керекеш.
— Вы не знаете?
— Нет.
— Ну что ж, скоро узнаем, так ли это.
— Я его не знаю.
— Между прочим, девичья фамилия Евы Борошш — Халас. А вы сидели в одной камере с неким Гезой Халасом, который доводится погибшей родным братом. Халас вышел из заключения, а спустя четыре месяца его богатую сестру кто-то вытолкнул из окна. Как вы думаете, кто это сделал?
Керекеш молчал.
— Мы думаем,— сказал Пооч,— что это сделал ее брат, Геза Халас. Только он пропал куда-то. Сразу, как вышел из тюрьмы. Куда он, по-вашему, девался?
— Сбежал за границу,— без колебаний ответил Берци.— В тюрьме он клялся, что будет пытаться до тех пор, пока у него не получится.
— Вы можете объяснить, как человек, сбежавший за границу четыре месяца назад, мог в прошлую пятницу совершить в Будапеште убийство?
— Не знаю,— судорожно сглотнув, сказал Керекеш.— Почему я должен это знать?
Пооч молча достал сигару и закурил.
— Есть один человек,— помедлив, заговорил он,— который довольно хорошо знал Гезу Халаса. Вернее — того, кто никуда не сбежал, а все время находился в Будапеште и посещал свою сестру. Этот человек точно описал нам внешность Халаса. Мы принялись его разыскивать. И знаете, кого мы нашли? Вас, Керекеш!
— Это случайность.
— А может, не такая уж это случайность?
Керекеш нервно барабанил пальцами по спинке сиденья.
— Вы сказали, доктор Хинч?.. Кажется, я где-то слышал это имя.
— Вот видите!
— А, вспомнил. Это гинеколог моей жены. Только какое я имею к нему отношение?
— В последнее время в доме доктора творятся странные дела. И, как мне кажется, не без вашего участия.
Керекеш лихорадочно искал выход. Вдруг он улыбнулся.
— Что вы обо мне думаете, господин следователь!— с упреком сказал он.— Ведь мелкий жулик, как меня когда-то назвали, не будет ввязываться... в серьезное дело! Уж настолько-то вы должны разбираться в людях!
— Откуда вы знаете, что это дело серьезное?
— Я читал в газете,— нашелся он.
— О чем?
— Известие о смерти Евы Борошш. На это обратила мое внимание жена, она сказала, что это самоубийство.
— Это убийство,— поправил его капитан.— Вы ее знали?
— Я?.. Что вы! Откуда я мог ее знать?
— А вдруг.
— Поверьте,— заговорил Берци жалобным тоном,— я не знаю доктора Хинча. А значит, и он меня не знает! Здесь какое-то недоразумение... доктор подтвердит... увидите, он меня не узнает!
Машина резко затормозила у двадцатиэтажного дома на площади Роз.
— Выходите,— сказал Пооч.
В доме было тихо, в вестибюле и на лестничных площадках — ни души.
Пооч позвонил в квартиру доктора Хинча. За дверью не было слышно никаких шорохов. На лице Керекеша промелькнула улыбка.
— Никого нет дома.
— Не радуйтесь раньше времени.— Капитан нажал на ручку, и дверь открылась.— Идите вперед,— приказал он.
Дверь кабинета была только прикрыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59