Наоборот, это за ней многие увиваются. Только выйдя из дома Е Чжицю, она смогла спокойно поразмыслить. Итак, он — Жан Вальжан, нельзя и мечтать о любви к нему. Но тогда выходит, что с ним вообще нельзя иметь дело. Бедный Мо Чжэн! Сердце ее наполнилось болью, на глаза навернулись слезы, но теперь уже не от гнева и стыда. Почему же она плачет? Потому что на холст, который до этого был серым, талантливый художник положил несколько цветных мазков, и холст вдруг заиграл. Любит ли она Мо Чжэна? Этого она не знала. Она лишь хотела помогать ему и наблюдать его покорность. Это всего лишь жажда обладания, еще не любовь, но она может стать любовью. Хотя за что, собственно, любить Мо Чжэна? Он никогда не сможет посту
пить на французское отделение в университет, у него никогда не будет много денег, его не примут в партию. Он не лидер. Но он первый побежал в больницу, когда нужна была кровь для соседского ребенка,— медсестра даже подумала, что он родственник. А какую красивую птичку он недавно выпустил, когда она влетела к нему в окно... Так, что еще? Больше вроде ничего. Для других это пустяки, особенно птичка, но для нее, Юаньюань, это очень важно. Да и кто может сказать, за что любишь?
Глупая она все-таки девчонка!
У Фанфан муж — аспирант экономического факультета... Юаньюань видела его статьи, в них все время приводятся цитаты из Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна, а что сам автор думает, извините, неясно. Можешь раскрыть любую страницу полного собрания сочинений Маркса и Энгельса, начать читать вслух, и он тут же наизусть продолжит цитату — совсем как раньше зубрилы конфуцианского «Четверокнижия» и «Пятикнижия» \ Но однажды Юаньюань задала ему вопрос: «Известно, что Ленин определил империализм как высшую стадию капитализма, загнивающий, уходящий строй, как канун пролетарской революции. Хорошо. Но если сейчас в какой-нибудь стране капитализм дойдет до своей последней стадии, то когда там начнется пролетарская революция и в каких формах она будет развиваться?» Аспирант в ответ ни с того ни с сего начал повторять слова Ленина о Каутском. Юаньюань становилось смешно, когда она видела, как ее сестра с разинутым ртом внимает своему мужу, а тот, словно магнитофонная лента, воспроизводит целые абзацы из очередной статьи. Все его способности к экономике выражались только в пронырливости и скупости. Он не выбрасывал ни одного синтетического пакета, а деньги считал даже лучше своей бережливой матери — наверное, потому что она не училась на экономическом факультете. Комедия! Чтобы Юаньюань выбрала себе такого же мужа? Подумать тошно!
У папы и у мамы много денег, но счастливы ли они?
Собрание книг конфуцианского канона; будущий чиновник старого Китая, сдававший государственные экзамены на получение ученой степени, обязан был в совершенстве знать канонические тексты.
Когда они в последний раз говорили по душам, откровенно? Когда стояли рядом у окна, глядя на дождь, падающие листья, или любовались заснеженными ветками? Когда вместе гуляли, кормили голубей, шутили, смеялись? Дома они разговаривают только о делах, да об интригах у папы на работе. Куда же делась их другая, человеческая жизнь?
Презрения некоторых своих сверстников к партии Юань- юань не разделяла. Иные, узнав, что кто-то стал коммунистом, морщили нос и пренебрежительно говорили: «Зачем он полез в это дело?» Сама она считала, что люди могут и должны вступать в партию, но была убеждена, что партийность не единственный критерий в оценке человека.
Так что же, в конце концов, любит она Мо Чжэна или только жалеет его? Ведь любовь — это не благотворительность, а глубокое чувство, при котором нельзя жить без человека. Она должна понять, нужен ей Мо Чжэн по- настоящему или он просто вызывает у нее жалость. Е Чжицю права: не будет ли бесчестным влюбить молодого человека в себя?
Е Чжицю видела, что ее приемный сын исхудал, стал еще более неразговорчив, совсем забросил чтение, перестал играть на пианино. Но она верила, что Мо Чжэну лучше расстаться с Юаньюань — тем более что та порою куда-то пропадала. Е Чжицю никогда в жизни не любила и думала, что все это очень просто, что время вылечит Мо Чжэна. Иногда она даже испытывала некоторое разочарование в Юаньюань — примерно такое же, как в ее отце. Почему он отступил? Ведь та статья была умной, по-настоящему острой, способной довести до белого каления всех этих фальшивых и пустых экономистов. Чего же он испугался?
...Но Е Чжицю ошибалась. Болезнь-любовь приемного сына была уже неизлечима. Каждый вечер Мо Чжэн прислушивался к звукам шагов в парадном: вот шаги ближе, ближе — нет, кто-то прошел выше. Безнадежность и отчаяние разрастались, заполняли сердце. Время тянулось мучительно долго. Десять часов, значит, она уже не придет, значит, нужно ждать следующего вечера, опять мучиться и ждать. Он хорошо знал, что такое отчаяние, но на этот раз оно было таким сильным, что пугало его самого.
Мо Чжэн не мог пойти и разыскать ее. Ему оставалось только ждать. Слишком разное у них положение, поэтому он должен был лишь сидеть неподвижно и ждать. Если бы он не был похож на Жана Вальжана, он мог бы бороться за нее, спорить, заставить полюбить себя, у него хватило бы сил и решимости. Но сейчас ему остается только терпение и надежда. Может, она решила поиграть с ним из охотничьего азарта? Вряд ли, она совсем не так легкомысленна.
Много раз она признавалась: «Ты знаешь, я опять врала». «Врала?!» — Он не понимал ее. Ничего не поделаешь: мысли у девчонок скачут так, что самому умному парню не понять, не догадаться. «Врала! — чистосердечно подтверждала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119