Что же с ним произошло? Наверное, не мог изобрести подходящей увертки, потому что «банду четырех» сверг
ли уже больше трех лет назад и валить было не на кого. Сейчас экономисты требовали реформировать хозяйственную структуру, выступали за всестороннюю реформу экономики. Последние два года этой проблемы касались в своих статьях не только теоретики, но и наиболее дальновидные, опытные руководители. Тянь Шоучэн чувствовал, что поветрие исходит не от экономистов. Он помнил, как в семьдесят шестом году, когда началась борьба против реставрации правого уклона, он допустил промашку, решив, что эта кампания долговременна. Всех давно тошнило от демагогии, а он чуть ли не единственный из министров не уставал вслед за газетами разоблачать «самых крупных каппутистов» Его лицемерные выступления считались тогда эталоном лояльности среди работников министерского ранга. До чего бы он дошел в своем рвении, если бы вскоре не свергли «банду четырех»?
Да, тогда он здорово просчитался, но нынешнее поветрие тоже идет с самого верха, и при этом ясно, что оно не ограничится одной экономикой, а затронет и политическую систему, и кадровый состав — короче говоря, распространится на все стороны общественной жизни. Партийные принципы Тяня давно уже не волновали, однако министерский пост был для него далеко не безразличен, и он решил побороться. Его мучила мысль о том, какие выгоды он может получить от этой реформы и чего лишится. Решив заменить коммуне «Алеющий Восток» негодный трактор, он думал о том, что еще ни одно министерство так не поступало. В соответствии с духом времени об этом можно будет отрапортовать наверх, разрекламировать свой опыт и предложить к внедрению. Имеет смысл вымостить дорожку подобными камушками, а потом смело идти по ним вперед!
Чжэн Цзыюнь не мог понять, почему на заседании парткома Ван Фанлян так настойчиво предлагал свою кандидатуру для поездки в «Алеющий Восток». Лишь заметив его лукавый взгляд, он сообразил, что у Вана есть какой-то замысел.
— Вчера,— наконец объяснил Ван,— я поручил секретарю позвонить в ком и спросить, нельзя ли собрать всех кадровых работников коммуны и живущих поблизости коммунаров? Сотрудник укома согласился. Сегодня приезжаю туда, гляжу — они назначили собрание в актовом зале укома, где помещается лишь несколько сот человек. А как же коммунары? Мне говорят: «Их много пришло, но в зале мест не хватает». Я спрашиваю: «А нельзя ли нам собраться на площади?» Секретарь укома растерялся: «Боюсь, на площади холодно будет». Я говорю: «Ничего, перетерпим. И потом, мы ведь коммунисты, от народа нам скрывать нечего, так что чем больше людей, тем лучше. Вот когда мы врем, тогда, конечно, лишние свидетели не нужны, верно?» Ладно, перенесли собрание на площадь, поставили там несколько столов, подключили микрофон, и я заговорил: «Товарищи коммунары, мне как заместителю министра стыдно за то, что вам поставляют недоброкачественные трактора! Это означает, что мы плохо работаем и фактически обманули вас. Вы зарабатываете свой хлеб в поте лица, с трудом собрали деньги, выделили средства, а мы вас надули. Сейчас я заявляю вам откровенно: не надо покупать тракторы этого завода. Если завод не улучшит работу, то и в будущем не покупайте. Их тракторы самые плохие в стране!
Я расскажу вам одну историю, и вы поймете, что я имею в виду. Как-то коммуна, находящаяся недалеко от этого завода, купила у них трактор, но в нем оказались старые детали. Коммунары еще радовались, что завод неподалеку. Погрузят испорченные детали на осла и едут возвращать. Потом им надоело ездить, так они свалят эту рухлядь в тележку, хлестнут осла, и он сам идет к заводским воротам, а охрана безропотно его пропускает, как старого знакомого. Рабочие кое-как починят детали, тоже свалят в тележку, и осел плетется домой. Если уж осел успел запомнить дорогу от коммуны до завода, то вы можете представить, какова их продукция!»
Народ забурлил, рассердился, кричит: «Что же нам делать? Мы ведь с ними договор заключили!» А я им отвечаю: «Расторгайте договор!» Директор завода даже побелел от злости и наверняка подумал: «Не зря, видать, этот
старикашка во время «культурной революции» сидел в тюрьме, жаль, что его рано выпустили!» Но сказать ничего не посмел: ведь я все-таки замминистра. Субординация тоже иногда бывает полезна, верно? А я весь кипел: почему мы не решаемся затронуть авторитет таких руководителей, как этот директор? Чего с ним цацкаться? Неужели достаточно лишь оформить возврат продукции, и все? А потом что? Будет снова выпускать такие же трактора? Почему наши номенклатурные работники и управленцы сидят в своих креслах пожизненно — вне зависимости от того, способны они или нет, прибыль приносят или убыток? Подобные руководители губят все, к чему прикасаются, так что их непременно нужно учить уму-разуму!
Площадь шумит: «Если расторгнем договор, куда обращаться за техникой? Нам же работать надо!» Я отвечаю: «Обращайтесь на завод «Рассвет». У них трактора и лучше, и дешевле, и в эксплуатации удобнее. Вот и начнется соревнование. Пусть никто не думает, что сможет, как в прошлом, кормиться, лежа на боку, лишь бы с ним заключили договор. Выпускаешь дрянь — так и иди на все четыре стороны. Не сможешь реализовать свою продукцию — значит, не обеспечишь людям зарплату, рабочие перестанут тебе доверять, вот ты и слетишь как миленький. А не захочешь лишаться кресла, так пораскинь мозгами, чтобы найти выход. Тогда только будешь похож на настоящего директора».
Один смышленый счетовод спрашивает: «А разве можно купить трактор без специального разрешения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119