Неужели наши методы неправильны? Или они недостаточно научны? Да и формы пропаганды надо менять, иначе рабочие ее просто не воспримут и вина будет целиком на нас. В предыдущие годы политработа строилась на высоких, но пустых словах, на громких лозунгах, на навешивании ярлыков, грубой критике, на преувеличении роли классовой борьбы. В книгах писали, что рабочий класс — хозяин страны, а фактически он ничем не владел, и мы ничего не понимали в его проблемах. Разве мы уважали самостоятельность и независимость рабочих, их творческие потенции? Позволяли им реализовать свои законные права? Конечно, нашей стране сейчас трудно, всего в один день не сделаешь, но тогда дайте людям хоть немного душевного тепла! Раньше, во время войны, политработники были для народа родными, к ним шли, как к близким друзьям, а теперь совсем не то, сердца людей охладели. Если мы не сделаем рабочих настоящими хозяевами страны, то и они не будут по-хозяйски относиться к своим предприятиям. Только преодолев собственное равнодушие и пренебрежение, мы сможем возродить их энтузиазм. Надо, чтобы они работали инициативно, с огоньком, а иначе никакие научные методы не помогут. Ведь пробуждение активности масс — тоже наука, и хотя в этой области у нас есть немалый опыт, его нужно постоянно совершенствовать. Необходимо, чтобы каждый начальник цеха, каждый мастер, бригадир владел принципами и методами идеологической работы, умел применить их на практике. Эти методы должны проникнуть и в производство, и в управление, стать частью модернизации. Их нельзя относить только к сфере воспитания, возлагать лишь на профессиональных пропагандистов. В противном случае нас ждет неминуемый крах...
С я Чжуюнь каждый раз слушала высокие рассуждения своего мужа спокойно и снисходительно, подобно тому, как относится мудрая, трезвая жена к мужу-алкоголику,
захмелевшему от первой же рюмки и болтающему всякую чепуху. Пусть мелет что угодно, лишь бы не выходил из себя, точно чиновник старых времен, у которого от гнева даже крылышки на шелковой шапке дрожали. Она просто не вслушивалась в его речи, хотя делала вид, будто слушает очень внимательно. Весь ее вид говорил, что она не какая-нибудь неразвитая, ничего не соображающая домохозяйка, ведь перед гостем не хотелось ударить в грязь лицом.
— Чжэн, ты собирался на днях навестить того профессора психологии и познакомиться как следует с его теорией! — вставила Ся Чжуюнь. Она не очень разбиралась в том, что такое психология, но любила мудреные слова, потому что они и ее как бы поднимали до уровня образованных людей, помогали пустить пыль в глаза.
— Ну при чем тут это? Мы со стариной Ваном сейчас говорим об идейно-политической работе, которая нас давно интересует. Она нужна нам в практических целях!
Чжэн Цзыюнь сказал это вполне чистосердечно, но жене его тон показался слишком менторским, и она встала, прерывая беседу:
— Ладно, ладно, давайте сначала поужинаем, а потом еще наговоритесь!
Угощение было не очень обильное, но вкусное. Ся Чжуюнь все придирчиво перепробовала и тщательно обглодала своими острыми зубками каждую куриную косточку, которая ей досталась. Чжэн Цзыюнь вел себя за столом как аскет — он и жил так же, а Юаньюань ела торопливо и не слишком аккуратно, точно желая поскорее избавиться от докучливой обязанности. Ся Чжуюнь неодобрительно взглянула на рисинки, рассыпанные возле ее чашки. Зато Ван Фанлян поглощал еду увлеченно и чувствовал себя очень свободно, как в своем доме.
— Съел бы еще супу! — посоветовал он Чжэн Цзы- юню.
— Нет, не могу больше.
— Ты пиво-то лучше отставь, а ешь суп, он полезнее. Еда — все равно что битва или работа, тут нужно выбирать направление главного удара!
— Дядюшка Ван, я вижу, вы всегда придерживаетесь
наступательной тактики? — Юаньюань заразительно рассмеялась и прикрыла лицо ладонями.
— Как ты можешь потешаться над старшими?! — одернула ее мать.
— А почему нельзя? У нас равенство! — Ван весело поглядел на девушку.— Сегодня утром я проспал немного, а мне надо было ехать в коммуну «Алеющий Восток». Спешу, в коридоре натыкаюсь на какие-то вещи — то на баскетбольный мяч, то на кеды. Говорю сыновьям: «Уберите свое барахло, разбросали на дороге!» А средний сын отвечает: «Папа, я только что споткнулся о твои туфли, которые ты бросил посреди комнаты. Мы всего лишь твои ученики!» Я и не нашелся что ответить. Дети по- своему правы.
— Зачем же ты ездил в коммуну? — с интересом спросил Чжэн Цзыюнь.
— Это была моя внезапная атака на министра! — ответил Ван и вдруг замолчал, явно не желая больше говорить.
Дело в том, что не так давно коммуна «Алеющий Восток» прислала министру Тянь Шоучэну коллективную рекламацию на трактор, который они приобрели через министерство и который оказался никуда не годным. Потребители и раньше жаловались на низкое качество промышленной продукции, но их жалобы рассматривались годами, и дело кончалось ничем. В своих отчетах Госсовету Тянь Шоучэн всегда находил уважительные причины: в начале «культурной революции» он ссылался на козни контрреволюционеров и ревизионистов, потом — на происки контрреволюционной группировки Линь Бяо, затем винил сторонников реставрации правого уклона, а недавно стал валить вину на «банду четырех». Однако на этот раз министр против ожиданий отреагировал на поступившую жалобу мгновенно: он решил послать в коммуну одного из своих замов и директора завода заготовителя, чтобы те заменили недоброкачественный трактор, выплатили компенсацию да еще извинились за причиненный ущерб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119