Бог решил, что в этом, скорее всего, повинно, помимо его неопытности и неловкости, плохое качество глины. Тогда он отыскал почву мягкую и рассыпчатую — как раз ту, в которую Линь Дайюй1 в незапамятные времена захоронила цветы,— тщательно растер ее, смочил утренней росой из тенистых ущелий, изучил достоинства и недостатки первой фигурки и только потом вновь заработал своими уже приобретшими навык пальцами. Вглядываясь в речные перекаты, он придал новой фигурке округлые формы; у ранней зорьки он взял розовый цвет и окрасил человеку щеки; с небосвода он соскреб голубую краску и капнул ему в глаза; наконец, вместо собственного дыхания он влил в фигурку дуновение легкого, игривого ветерка. Как известно, ветер — субстанция деятельная, подвижная; фигурка сразу же зашевелилась, лениво потянулась и протяжно зевнула. Так станут поступать потом все девушки Поднебесной, которым случится испытать весеннее томление.
Вторая фигурка, созданная как улучшенный вариант первой, оказалась женщиной. Мужчина был лишь первым экспериментом бога, женщина же стала последним его достижением. Теперь понятно, почему старающиеся быть изящными мужчины учатся у женщин. Ну а женщинам совершенствоваться уже некуда — разве что превратиться в бесовку или фею.
Отныне у господа бога прибавилось дел. Проявляя всяческую заботу о сотворенной им паре, их нуждах и удобствах, он создал им на потребу всевозможных домашних животных и птиц, а также плоды и овощи. При
этом он каждый раз, полный самодовольства, обращался к мужчине и женщине: «Я тут придумал для вас еще одну штуку; ну, что скажете — большой у меня талант?» Те в унисон начинали петь: «Боже милосердный, спаситель и хранитель!» Но дни шли, пара начала привыкать к чудесам и уставать от песнопений. Более того, эти двое стали обижаться, что бог мешает им проявлять заботу друг о друге. И бог с недоумением подумал, отчего это их отношение к нему становится все более прохладным. Не так громко звучат их славословия, не так низко сгибаются они в поклонах. То было мало приятное открытие. А надо сказать, что со времени сотворения людей господь сделал немало изобретений, открытие же совершил впервые.
Открытие состояло в следующем: когда речь идет о мужчинах и женщинах, число «три» является и необходимым, и в то же время избыточным. Только что примкнувший к паре третий, разумеется, считает себя необходимым, и кто-то из двоих, допустим, с этим согласен. Но остающийся таким образом вне пары считает третьего лишним, а тот в свою очередь считает лишним кого-то из двоих — его или ее. Если ты был в числе первых двух, но отодвинулся на третью позицию, ты по-прежнему считаешь необходимым себя и, возможно, своего первоначального партнера или партнершу, но уже новоявленного третьего, конечно, зачисляешь в лишние. Математики утверждают, что в треугольнике не может быть двух тупых углов; в любовном треугольнике один тупой угол есть всегда. Бог выяснил, что в тупом углу находится он сам, занудливо следящий за этой парой, а вовсе не тот грубо слепленный мужчина. Создавая женщину, господь совсем не имел в виду дать мужчине подругу. Просто ему было скучно от праздности, и он занялся изготовлением игрушек; первая не понравилась — сделал вторую. Кто мог знать, что они слюбятся между собой и отринут бога в сторону! Его удивляло, что женщина держалась на почтительном удалении от него, величественного творца всех вещей, но миловалась с тем пахнущим глиной мужиком. А затем господь сделал второе открытие — на этот раз не в математике, а в физике.
Второе открытие заключалось в том, что во вселенной есть сила земного притяжения. Из-за этой силы все вещи стремятся вниз, включая и увиденное Ньютоном яблоко. Оттого-то людей низших сословий много, а высших мало, к тому же люди из высших сословий имеют тенденцию перемещаться в низшие. По этой же причине молодежь так легко опускается, а общественная нравственность падает все ниже и ниже. Сотворяя женщину, господь добавлял в глину росу, любовался струями потока — и тем самым незаметно для себя подтвердил правоту древнего изречения: «Природа женщины подобна воде». Не знал он и другой мудрости, а именно: «Вода по своей природе стремится вниз». Если бы яблоко набило Ньютону шишку на затылке или раскровенило нос, он хотя и открыл бы закон всемирного тяготения, но посчитал бы его действие слишком бесцеремонным. Вот и господь — хоть он и постиг физиологию человеческих чувств, все же чувствовал себя не в своей тарелке и отказывался понять логику женских эмоций. Он даже стал сетовать на то, что его величие превратилось в преграду, мешающую людям приблизиться к нему. Создал пару живых существ, а в итоге стал более одиноким; содействуя их сближению, почувствовал себя в то же время оттесненным в сторону. Самым же противным было вот что: когда эти людишки не могли удовлетворить какое-нибудь желание, они тут же обращались к нему, льнули и заискивали. Скажем, портились плоды, и они просили, чтобы на деревьях выросли новые. Или им надоедало мясо домашних животных, хотелось обитавшей в горах дичи. И вот они оба приставали к богу, демонстрировали свою преданность и теплоту — до тех пор, пока он не шел им навстречу. Добившись же своего, просители выбрасывали бога из головы.
Чем дольше он думал, тем больше сердился. Ведь если плоды и дичь для них дороже всего, а он, бог, лишь на втором месте, значит, его статус принижается до уровня плодов и дичи, а если потворствовать всем их желаниям, не будет ли он низведен до уровня безмозглого плода и тупейшей из птиц лесных? И тут господь принял решение впредь не разрешать людям обращаться к нему с просьбами.
1 2 3 4 5 6 7