Бывало, что на самых строгих и трудных опросах он еще и выручал всех.
Входит, к примеру, в класс учитель географии. Чернее тучи. Будет рассказывать урок или вызывать к доске? Сразу не угадаешь. Глядим, вытаскивает из портфеля черную тетрадь—журнал для отметок. Сейчас начнет спрашивать. А спрашивал он трудно. Ткнет наугад пальцем в карту Азии или Европы и говорит:
— А ну-ка, эфенди, скажи, что за город под моим пальцем?
Отвечаешь как придется. То ли угадаешь, то ли нет. Все глядим на Фетхи. На него одна надежда. Он сейчас же поднимет палец:
— Ну что, Фетхи? — говорит учитель.— Видно, ты хорошо поработал, готов отвечать. Хочешь первым пойти?
— Пожалуйста, учитель. Не один я, все мы хорошо поработали, все готовы. Только...
— Что — только?
— От имени всех товарищей, учитель, есть у меня просьба. А просьба такая, знаете ли, мы...
— Говори, Фетхи, не стесняйся.
— Мы хотели вас попросить, чтоб вы сперва рассказали о своей поездке в Индию. Ведь вы успеете еще и опрос устроить.
Порядок! Фетхи задел самую слабую струнку учителя географии. Тот сначала поломается: нельзя, мол, нет, мол.
Тут мы все скопом хватаемся за эту самую слабую струнку:
— Ну пожалуйста, расскажите, просим!
И учитель начинает рассказ... Все его рассказы мы уже сто раз слыхали. Но сидим затаив дыхание, словно слышим впервые. Не успевал он дойти до середины, как раздавался звонок.
Фетхи знал слабости почти всех преподавателей. Стоило ему захотеть, и учитель турецкого языка вместо опроса начинал рассказывать о своих любовных увлечениях. Учитель краеведения—о своих «подвигах» во время национально-освободительной войны. И не помню, кто из учителей,—всю свою длинную биографию.
Только учителя ботаники — Садовода — не мог Фетхи одолеть. Садовод наводил страх на весь класс. Стоило нам его увидеть, мы обливались холодным потом. Попробуй не облейся! Даст тебе растение, плод или цветок. Давай рассказывай всю родословную до седьмого колена. Латинское название. Семейство. Признаки. Корень, стебель, лист. Венчик. Сколько лепестков? Смешанное или раздельнополое? Почему? Способ размножения. Семя. Плод...
Даст тебе, например, сладкий рожок. Давай называй.
— Что называть?
— Какого семейства?
Самому черту не придет в голову, что рожок относится к бобовым. А он хлоп тебе второй вопрос:
— На что годится?
— А на что он годится, учитель? Мешок рожков сжуешь—капли меда не выжмешь.
— Браво, сынок! И ты из меня выше нуля отметки не выжмешь!
С грехом пополам, чтобы только в следующий класс перейти, выучили мы родословную петрушки, да сельдерея, редьки с хреном, да огурца с тыквой. Но Фетхи и этого не выучил. Вернее, и не учил: «Как-нибудь выкручусь на экзамене». Мы трудились, он гулял.
Наступил экзамен. Садовник дал Фетхи цветок. Ясно было одно: это зверобой, но какой—обыкновенный, четырехгранный или бог его знает еще какой, ни один зверь не разобрался бы.
— Ну, называй, сынок, называй, Фетхи-эфенди! Фетхи повертел цветок и так и сяк, понюхал и вернул учителю.
— Разве это цветок, учитель?! Королева цветов— роза! — И пошел читать про розу, как по-писаному: —
Латинское название Роза. Семейство розовых. Бывает семи-восьми тысяч видов. Но и это не все. Розой мы называем любимых. Не будь розы—не пел бы соловей. Роза — это такой великолепный цветок, что если обложить его навозом...
— Садись, моя роза! — сказал учитель.
Фетхи сел. В лужу. Мало того. Его обвинили в издевательстве над учителем, вспомнили ему все старые грехи и выгнали из училища.
Вторым выпал из сита Орхан из Айвалыка. Его имя было Орхан, но мы его звали Хозяином. Кличка эта ему самому была по душе. Отец его тоже был хозяином. Двух маслозаводов. Олив у него на плантациях было—что деревьев в лесу. Но вместо подписи прикладывал, бедняга, большой палец. «Пусть хоть сын будет ученым,— решил старик.— Окончит самую высшую школу в Стамбуле, вернется и будет ворочать делами вместо меня».
Вы спросите, отчего же в таком случае он послал маленького Хозяина в педагогическое училище в Балыке-сир, где учились почти исключительно дети бедняков? История эта вкратце такова. Наш Хозяин поступил сначала в платный лицей в Стамбуле. Просидел на якоре два года в первом классе. Первый год он списал за счет мозоли. Такая-де мозоль у него на ноге выросла, что перестал понимать, чему его учат. Чудеса господни, да и только! Второй год пропал из-за любви. Он влюбился в певицу. Видит отец, так дело не пойдет. И решил: пусть-ка среди будущих учителей будет и один болван. Сказано — сделано. Взял и перевел к нам маленького Хозяина. Мы его застали во втором классе. С нами вместе Хозяин проходил курс во второй раз. Днем и ночью бранил он учителя математики, которого мы прозвали Бизоном. Он, мол, в прошлом году подставил ему ножку, назначил переэкзаменовку по алгебре. А осенью снова влепил нуль, оставил на второй год.
Хозяин тем не менее был полон надежд. Он надеялся не на то, что выучит алгебру, а на своего отца. Старик отправился в Анкару поговорить с министром. Как поговорит, Бизону конец — вылетит из училища пулей.
— Я ему покажу! — грозился Хозяин.—Посмотрим кто кому подставит ножку. Если отец подставит—ему с земли не подняться!
Мы верили. Наверху у Хозяина была сильная рука— свояк его дяди был близок к Газй. Служил шеф-поваром в лесном хозяйстве президента. Стоило ему замолвить словечко—реки потекли бы вспять.
Хозяин был свойский парень. Его шкаф служил
гардеробом для всего класса. Он его даже не запирал. Можешь открыть, если хочешь, взять галстук, надеть рубашку, которая тебе приглянулась. Лишь бы только подошла по размеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73