.. Но Лян Юнь думал не о том.
— А в этом вашем храме найдется место для меня?
— Как! Тебе негде спать? О чем речь! Я поговорю с Креветкой... Все уладим.
Они повернули к храму. Креветка был уже там, сидел на пороге и смотрел в небо. Лян Юнь кивнул ему. Тот лениво скользнул по нему взглядом и ничего не ответил. Заяц поставил свою банку и громко сказал:
— Слушай-ка, сегодня нам придется потесниться. — Почему? — Креветка даже не повернул головы.
— Камбале...
— Заяц! — сердито перебил его Лян Юнь. Заяц быстро поправился:
— Лян Юню негде спать. Пусть переночует в храме.
Креветка долго молчал. Лян Юнь забеспокоился.' Вдруг не разрешит?.. В полумраке он разглядывал старый храм. Может, куда еще податься? Ведь последние дни ему приходится спать почти под открытым небом. Но тут Креветка' поднялся и вошел в храм. Он улегся на жертвенный стол, отодвинувшись к самому краю и оставив свободной большую часть его.
Заяц принялся запихивать в рот добытые за день остатки еды. У Лян Юня урчало в животе. Смотреть на еду было невыносимо.
— Эй, ты ел или нет сегодня?
— Ел.
— Ну, смотри. У нас правило: нищие к столу не приглашают. Мне, правда, все равно. Если голодный, садись и помогай. Вот у меня тут... — Он вытащил из кармана половину вовотоу. — Съешь хоть это. Только, боюсь, тебе не понравится.
Лян Юнь был растроган, но через силу улыбнулся и заявил, что, правда, уже поужинал. Заяц больше не упрашивал. Покончив с едой, он первым забрался на стол.
- Ну, пора спать.
Лян Юнь вскарабкался за Зайцем. Он лег рядом С ним, положив под голову свою котомку. Узкий и жесткий стол показался ему мягче пухового матраца. Заяц мгновенно уснул. Но Лян Юню не спалось. Он лежал, прислушиваясь к похрапыванию своего нового дружка. Креветка вздыхал во сне на другом конце. С пристани доносился шум прибоя.
Мысли Лян Юня путались и уносились куда-то да-леко навстречу ритмичному шуму моря.
Прилавок в ломбарде был очень высокий и выложен гладкими плитками. Лян Юнь со своим узлом дотянулся до верха, только поднявшись на цыпочки. Белая рука с синими жилками вен у запястья выхватила у него узел. Через несколько мгновений из-за прилавка донесся протяжный голос:
- Оди-ин юань пятьдеся-ят...
- Господин, прибавьте немного...
— Не пойде-ет!..
— Ладно!
Прошло еще несколько минут, и к нему вниз опустилась ломбардная квитанция со вложенными в нее юанем и пятьюдесятью фынями. Заяц ждал его за дверями. Это он посоветовал Ляну сдать свои вещи в ломбард. Но сам не осмелился войти, потому что хозяин ломбарда нищих не впускал. Лян Юнь, отложив бумажный юань, сказал:
— Заяц, пойдем поедим чего-нибудь.
— Давай, давай! А мне некогда! — и Заяц убежал.
— Заяц, Заяц! — спохватился Лян Юнь, но тот быд уже далеко.
Он купил два шаобина и жадно съел их. Затем еще раз сходил к лавке дяди, но снова безрезультатно. Ничего не поделаешь, придется возвращаться в деревню одному. Он купил Зайцу и Креветке по шаоби-ну и пошел в храм Царя Драконов. Заяц поругал его за то, что он не бережет деньги, но шаобин съел с удовольствием. Креветка взял шаобин молча, еле улыбнувшись.
На другой день Лян Юнь проснулся поздно, Он сходил на море умыться. Невдалеке возвышалась зеленая вершина Ласточкиной горы. На ее склонах виднелись маленькие аккуратные коттеджи. Красные черепичные крыши ярко выделялись среди свежей зелени.
С пристани он прошел на отмель, полежал немного на песке. Вернулся на улицы. Впереди на проспекте увидел беспорядочную толпу людей. Протиснулся в первые ряды. Солдаты вели под конвоем группу арестованных. Арестанты были закованы в кандалы, многие волочили за собой тяжелые цепи, гремевшие при каждом их движении. Они заросли волосами. У некоторых на лицах налипли комки грязи, Но все, как один, высоко несли голову, смотрели прямо перед собой. По обеим сторонам шли конвоиры с винтовками наперевес. Шествие замыкал высоченный рябой офицер с маузером за поясом и кожаной плеткой в руке. Конвойные то и дело покрикивали на толпившихся по обочинам дороги людей, оттесняя их подальше от арестантов. Лян Юнь услышал, как кто-то рядом сказал:
— Это «балу»!
— Молодцы!.. Ты смотри, ничего не боятся!
-— Балу — они бесстрашные.
— А куда это их?
— Говорят, построили новую тюрьму. Все, кто арестован как балу, будут содержаться там.
Лян Юня будто кто подтолкнул. Он медленно побрел вслед за арестованными. Вдруг он заметил,
то один из них всё время смотрит на него. Мальчик подошел ближе.
— Папа! — Он рванулся вперед, обнимая отца за лечи.
Толпа дрогнула. Конвоиры закричали: «Пошел прочь!» Лян Юнь не разжимал рук. Отец... Как не-сколько месяцев тюрьмы изменили его!.. Вместо цве-тущего, здорового мужчины перед ним стоял сгорбленный старик. Отец ласково глядел на него. — Сынок, как мама?
Он не успел ответить, как вскрикнул от неожи-данной пронзившей все тело боли. В глазах заплясали огненные искры. Сзади обрушился еще один удар на голову. Он отшатнулся в сторону. Рябой офицер с побагровевшим лицом снова поднимал плеть. Когда он опустил ее, Лян Юнь втянул голову в плечи, "и удар пришелся по спине.
— А, змееныш! Уберешься отсюда наконец?
— Придержи руки, сволочь! Зачем бьешь ребенка? — крикнул отец. Его глаза горели.
Арестованные сбились в кучу. Загудела толпа на тротуаре. Один из солдат приставил к груди отца штык. Кто-то из конвоиров выстрелил в воздух. Поднялся шум. Арестованных угрозами, и ударами принудили идти дальше. Отец не отрывал взгляда от сына, но его сильно толкали прикладами. Лян Юнь бросился было за колонной, но его перехватил рябой офицер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67