День свадьбы назначен?
— Говорят, гнедиге, не очень скоро, на Георгия.
— Э-э, а что делать! Как говорится, лишь бы девка голову повязала! Ничего не поделаешь! Сидеть и ждать — проку мало! Ей-богу, барон за ней не прикатит!.. Нашла курица купца.
— Говорят, они не останутся здесь после свадьбы.
— Как так? Неужели не откроют парикмахерскую?
— Нет, говорят, не откроют...
— Что же тогда? Уж не аптеку ли!— бросает ядовито матушка Перса.
— Нет, нет, во имя господа, ум готес вилен! Госпожа Си да говорит, что сейчас же после венчания уедут в Вену.
— Ах ты боже мой, видали аристократов? Значит, хохцайтрайзе?1
— Да нет же, гнедиге,— изучать хирургию... Знаете, у него ведь свидетельство об окончании четырех классов гимназии!
— «Чует кот в кувшине молоко, да рыло коротко!»—
1 Свадебное путешествие (нем.).
язвительно замечает матушка Перса.— А на какие средства? Разве что поп Спира за свой счет его отправит! Как же иначе?!
— Да, черта с два! Он вовсе не бедняк. Какие-то ербшафты К Есть у него деньги! Говорят, он дважды наследник.
— Может быть!.. Ну и на здоровье! — сказала попадья и надула губы.
— Госпожа Сида уверяет, что он вернется оттуда со * званием хирурга и дантиста, значит, будет цанар-цтом2, потому как у него, знаете, легкая и верная рука, и ему говорят, что грех, дескать, закапывать свой талант в этом грязном селе,— рассказывает фрау Габ-риэлла.
Тут госпожа Перса и вовсе умолкла. Должно быть, уверовала, что возможно и такое. Кроме того, сопоставив сведения, только что полученные от фрау Габриэллы, с тем, что уже слышала несколько дней тому назад, она все поняла. Тогда она разозлилась так, что не могла хладнокровно даже вспомнить об этом, а теперь слова фрау Габриэллы удивительно совпадали со словами попадьи Сиды и отлично их объясняли.
Несколько дней тому назад матушке Персе случилось обогнать, возвращаясь от заутрени, матушку Сиду, которая беседовала с гречанкой Сокой. «Ах, неужто вы решитесь отпустить дочку в люди?» — спросила Сока. «А что поделаешь,— ответила Сида,— выйдет замуж — и, как говорится, куда муж, туда и жена!» — «Ну конечно, что бы делали два цирюльника в одном селе!— заметила гречанка Сока.— Иной раз и одному-то делать нечего. А потом те, что были в солдатах, тоже, мошенники, научились брить,— вот вам и конкуренция».— «Нет, наш Шандор, если сподобит господь, брить никого не станет; слава богу, он в этом не нуждается, и так проживет!» — «А как же?» — спрашивает Сока. «Поедут в Вену, и он будет учиться хирургии и на зубного доктора!.. Вставлять зубы и челюсти... а ежели кому понадобится искусственный зуб,— произнесла госпожа Сида, сделав ударение на последних словах именно в то мгновение, когда матушка Перса с ней поравнялась,— так что под боком будет мастер, чтобы вставить!»
Вот, это достигло ушей госпожи Персы, и она тотчас
1 Наследства (нем.).
2 Зубным врачом (нем.).
ускорила шаги, чтобы больше ничего не слышать. Целый день она исходила желчью, решив, что все говорилось нарочно, с мерзким намерением задеть ее и обидеть; но сейчас удостоверилась, что это было не совсем так.
— Эх, милая моя фрау Габриэлла! Хорошо ей теперь хорохориться,— сказала, вздохнув, матушка Перса.— Ах, Чира, Чира!
У Перы все было готово. Ему предстояло в ближайшем городе Б. рукоположение в дьяконы. Сняв хорошую и удобную квартиру, он уже отправил туда всю обстановку. Фрау Габриэлла предложила ему свои услуги в наведении уюта, ибо обладала необыкновенным вкусом и отлично умела это делать. Сюда же привезут и новобрачную, она будет жить здесь уже в качестве дьяконицы, так как Пера сразу после свадьбы станет священнослужителем. Место нравится всем, даже Меланье, которая создана для города, как уже не раз заявляла фрау Габриэлла.
Давно и страстно ожидаемый день наконец наступил. День венчания молодых — первобрачного жениха Перы Петровича и девицы Меланьи, дочери уважаемого священника Кирилла Николаевича — пришел и миновал. Отпраздновали шикарную свадьбу. Присутствовала вся местная знать. Играл даже городской оркестр, хотя не обошлось и без волынщика Совры,— правда, он дул в свою волынку больше для тех, кто находился на кухне и во дворе, нежели для тех, кто был в гостиной. Невеста была хороша, бледнее обычного, а жених — застенчивее, чем всегда. Веселье и танцы продолжались ровно столько, сколько полагается на благородной свадьбе, то есть до четырех часов дня. Потом старший сват приказал запрягать. Уселись, верней понабивались по шесть, по семь человек в повозку, и покатили к дому жениха. Подружки запели, матушка Перса заплакала, новобрачная тоже обронила слезу и вытерла ее кончикам кружевного платочка. Старший сват подал знак, свадебный поезд помчался по улицам и мгновение спустя очутился за селом. Борзые кони, шальные возницы — началась сумасшедшая, неистовая сербская гонка под гиканье. Кони несут как бешеные, женщины вскрикивают и исступленно визжат: «Ию-ю-ю-ю!» Кто-то перевернулся, кто-то вывалился. Больше всех не повезло фрау Габриэлле, которая поехала в качестве невестиной подружки (хотя это было против ее принципа, потому что она боялась гонок и называла их глупым рацким обычаем и просто «дурью») и, на свою беду, как раз попала к вознице, который любил опрокидывать встречные повозки, чего многие не могли ему простить. Года два тому назад он опрокинул одну повозку; ее хозяин, долго подкарауливавший его, чтобы отомстить, оказался здесь же и решил расквитаться за позапрошлогоднее. И случай ему представился. Проскакав за селом минут пятнадцать, он стал обгонять Габриэллину повозку и зацепил осью за ось, но не перевернул ее, а только оттолкнул в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94