Родители, люди умные, сделали вид, будто ничего не заметили, а Юла словно бы и не расслышала; она с увлечением занялась супом, утирая попеременно то салфеткой рот, то передником лицо.
— Пожалуйста, еще паприкаша, если понравилось,— потчует поп Спира.
— Покорно благодарю! — отказывается гость.
— Правильно, и я бы так сделала. Надо оставить местечко и для покенса,— одобряет матушка Сида.— Поглядите, какая корочка румяная! — и ставит блюдо перед господином Перой.
Преподобного отца не интересовали тушеные цыплята: как истый серб и сын православной церкви, он терпеть не мог это швабское жаркое и ждал гужвару — любимое свое кушанье.
— Не по нутру мне эти покенсы-нокенсы, или как вы их там называете! Никогда не знаешь, что тебе достанется! Хочется белого мяса, а выудишь шею с головой! Швабская скаредность и только, черт бы их драл, извините за выражение! Сотню людей одним цыпленком хотят накормить — и угостить хочется и опять же, чтоб подешевле! Ничего нет лучше, если сготовлено по-настоящему, по-сербски, даже отсюда отлично видно на кухне, где у него голова, а где, извините, огузок!
Поданная гужвара получила общее одобрение. Даже отец Спира, который вечно твердил, что родителям не полагается, в сущности, хвалить детей в глаза, отступил на сей раз от своего принципа и похвалил гужвару.
— Хорошо испечена и жирна, в этом все дело! — сказал он.— Меня не интересуют торты и прочие подобные им выдумки. Иное дело гужвара! И перед ней можно съесть только одно блюдо, не больше. Что это за тесто, ежели оно не жирное, ежели жир не течет по бороде. А тонкости там разные — нет, это не для меня!
— Совершенно верно, вы вполне правы. Я тоже предпочитаю всяким пирожным хорошую савиячу,— поддакивает гость.
Гужварой обед закончился; беседа оживилась. Покуда ели, разговаривали мало, а сейчас, за вином, и разговор завязался.
Поп Спира был человек довольно молчаливый, а тем более во время еды, так как придерживался золотого правила Доситея: 1 «Когда ешь — ешь, а не разговаривай». Вино было прекрасное, к тому же еще поп Спира все расхваливал его, отмечая достоинства и действие.
— По-моему,— разглагольствовал он,— человек должен жить весело. А как, черт возьми, быть ему веселым без вина? Недаром сказал царь Давид в одном из своих псалмов: «Вино веселит сердце человека!» А такое вино далеко не всюду найдете. Вот господин нотариус знает толк в вине, и чуть только потянет его хлебнуть доброго винца, он прямехонько ко мне: «Сердитесь не сердитесь, пришел, скажет, опрокинуть стаканчик». А кой черт стаканчик — выдует целый десяток!
— А то и двадцать! — ввернул, улыбаясь, господин Пера.
— Да, да, именно, как вы сказали, и двадцать! А что вы думаете! Вы еще не видели его, один красный нос чего стоит! Прошу вас...
— Нет, благодарю!
— Да попробуйте! Терпеть не могу церемоний!
— Разве что попробовать,— уступает гость,— но только с водой, как учили древнегреческие философы.
— С кем поведешься, от того и наберешься! Да пропади они пропадом. То был Ветхий завет, а сейчас Новый! — острит отец Спира.— Вы лучше этак, по христиански,
1 Доситей (Досифей) Обрадович (1742—1811) —сербский просветитель XVIII века, автор басен, книги «Советы здравого разума» и других произведений.
истинно по-сербски, чистого вина тарарахните, как наш Королевич Марко 1. Только попробуйте!
Господин Пера взял стакан и отпил половину, а отец Спира, облокотясь на правую руку, левой захватил бороду и с блаженным видом уставился, не мигая, на гостя.
— Ну как?! Что скажете на это?
— Отменно,— произносит господин Пера, прищелкивая языком, и, пораженный, смотрит на хозяев.— Ей-богу!.. И много у вас в погребе такого вина хранится?
— Хе-хе! Сколько есть, столько есть! Одно скажу — за сегодня нам его не выпить, даже если примем в компанию самого Королевича Марко.
— Положа руку на сердце, я не очень разбираюсь в винах, но, уверяю вас, такого еще никогда не пивал. Такого — никогда!
— Верю, охотно верю,— посмеивается с довольным видом поп Спира.— Я вам говорю: чистое, натуральное... безо всяких примесей, а вы еще отказывались. Эх, что за молодежь ныне! А потом удивляются, почему так мрут от истощения. Я в вашем возрасте мог натощак выпить столько, сколько трое вас нынешних после жирной отбивной не выпьют.
— Спира, и как ты можешь так говорить? Кто тебя не знает, может подумать, что все это правда! — перебила его госпожа Сида.
— Э, да что там! Ну и как хватим: «Утром рано, чуть заря настанет, Старина Новак 2 выходит тайно».
— Ах, как красиво! Начнешь еще свои куплеты распевать!
— А ты чего бы хотела? Не нравится эта песня, так певали мы в те времена и другие!
— Очень нужна мне твоя песня! — не уступает матушка Сида.— Какая в голову взбредет, ту и распевали.
— Певали мы и такую,— поддразнивая ее, затягивает отец Спира:
О голубка дорогая, Горлица моя ручная, Как ты тихо почиваешь, И, конечно, ты не знаешь Муки сердца моего!
— Да перестань же ты, сделай милость! — сердится матушка Сида.
1 Королевич Марко — легендарный сербский богатырь, герой сербского эпоса.
2 Старина Новак — герой сербского эпоса.
еще такую! — не унимается преподобный отец:
Вспоминаешь ли мгновенье, Как, румянясь от смущенья, Белой ручкою своею Ты мне шею обвила И, лицо скрывая...
— Да какой в тебя бес вселился?! — прерывает пение госпожа Сида.— Ах, извините, сударь! Юца, душенька, ступай в кухню и приготовь черный кофе. Знаю, вы, горожане, его любите. А я так три дня не сплю после одной чашечки.
С кофе дело немного застопорилось — никак не могли отыскать мельницу, которой в доме попа Спиры пользовались столь же часто, сколь пили кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94