ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Вот и весь сказ.
— Так с чего бы Черемухину стреляться?
— Ну, Мартын, в душу человеческую не заглянешь! — Гапон развел руками.— Крикнул он: «Нет правды на земле!» Стало быть, подлость Петрова его потрясла. Ведь Петров был председателем «отдела».
— А нельзя понять так, что его твоя подлость потрясла? Ты был покрупнее председателя «отдела»! Но на тебя рука у Черемухина не поднялась. Простой рабочий, честный человек, мог ведь рассудить: «Пусть глаза мои мерзость эту не видят». Не боишься, если и все рабочие в тебе разочаруются?
Гапон усмехнулся, взял шоколадную конфету, развернул и целиком засунул за щеку. Сделал знак музыкантам: «Давай по моему заказу». Пианист коснулся пальцами клавиш, и скрипка страдальчески запела. Табачный дым легким сизым туманом заволакивал ресторанный зал. Мерцали огоньки в хрустальных подвесках люстр, в бриллиантах разнаряженных женщин. Одна из них, с роскошно взбитой прической и глубоким декольте, издали томно смотрела на него.
— Рабочие, Мартын, не разочаруются,— покачал головой Га-пон.— Все, что делаю, делаю для них. А я вот начинаю разочаровываться. После, скажем, подлеца Петрова.— И вдруг, ткнув пальцем в сторону красавицы, спросил: — Скажи, Мартын, мог бы я на такой жениться?
— Ты ведь женат! — воскликнул Рутенберг.— Недавно женился.
— Это когда из дому пойти неохота. Прежняя моя экономка. Баба! — Он окинул ленивыми глазами стол.— И первая жена была тоже баба. А я теперь вкус к женщинам имею. У них тело совсем по-другому пахнет. И кожа не такая шершавая, как у баб.— Простонал протяжно: —Сволочь, скрипач этот, как он душу умеет вытягивать! Либо морду ему разобью, либо дам золотой — не знаю...
— Я, пожалуй, пойду,— сказал Рутенберг,— пока ты морды бить не начал. В Париже тебе вольно было скандалы устраивать. А с русской полицией тебе, может, и ничего, мне же не хочется связываться.
— Постой! — Гапон схватил его за руку.— Мы не договорили.
— А чего договаривать? Сказал уже: приду пообедать с Рач-ковским. Только деньги вперед, двадцать пять тысяч.
— Ты же согласился на десять!
— Тебе казенных денег жалко?
— Ладно, буду уговаривать. Только за такую сумму и заплат тить сразу надо.
— То есть?
— Ну, подсказать, где бомбы делают, подбросить планы какие-нибудь, шифрованные письма. Не за обед же с тобой будут, они платить такие денежки!
— А люди? Наши люди.
— Людей предупредить можно. Сделать так, чтобы из-под самого носа у полиции ускользнули. Все будет чисто. А на фальшивках тут не проедешь.
— И получится: я Рачковскому все расскажу, передам документы, а он меня тут же арестует вместе с деньгами, как твоего Кузина,— с сомнением сказал Рутенберг.— Адрес моей квартиры ты, конечно, им дал.
— Что ты! — воскликнул Гапон.— Стреляй потом в меня, если Рачковский тебя арестует!
Поднял руку, хотел перекреститься, но сообразил, что делать это в ресторане негоже. Прижал руку к сердцу. Рутенберг встал, поклонился и пошел, сторонясь проворно бегающих кельнеров. Минутой позже из-за дальнего столика, покинув компанию, поднялся хорошо одетый мужчина и тоже последовал к выходу.
Гапон жевал апельсиновую дольку и то хмурился, то светлел лицом. Нет, кажется, не сорвалось.На следующий день он побывал у Рачковского. В подробностях пересказывать свой разговор с Рутенбергом не стал. Объявил только, что дело сделано, Рутенберг подается, но стоить будет дорого, двести тысяч, не меньше. Рачковский прищурился, спросил: «А что я буду иметь за эти двести тысяч?» И Гапон с жаром заявил, что тот получит списки всей Боевой организации эсеров, которая как раз сейчас готовит бомбы и на Витте и на Дурново. Вскользь намекнул, что боевикам ничего не стоит по пути убрать и Рачковского. А если Рачковский под корень подрубит эсеров, он тогда сможет тщательнее заняться и эсдеками. Потому что в чем в чем, а в отношении вооруженного восстания эсдеки, особенно большевики, настроены куда решительнее, чем эсеры. Ему, Гапону, достоверно известно, какие проекты резолюций готовит Ленин к предстоящему съезду эсдеков. Рачковский только снисходительно усмехнулся: «Будто бы мне, Георгий Аполлонович, эти проекты не известны!» И еще раз усмехнулся, когда Гапон шепнул «на всякий случай» адрес Рутенберга. А на свидание с ним Рачковский согласился. И просил передать, что будет ждать Рутенберга ровно через неделю в ресторане Конта-на, в отдельном кабинете на двоих. Пусть только тот назовет, фамилию Иванова,
Эта неделя Гапону очень пригодилась. Он созвал в Териоках тайное собрание рабочих из своих прежних «отделов», нарисовал светлую картину их возрождения и дальнейшей деятельности, даже с еще большим размахом, и рабочие подтвердили все его прежние полномочия.
— Девятое января, дорогие товарищи, не повторится,— сказал он в конце собрания,— больше кровь рабочая никогда не прольется. Довольно! Не дадим. Мы получили жестокий урок,, Зато теперь учителями стали сами.
Рабочие окружили его плотной толпой, хотели качать. Он упросил не делать этого. Зачем? Он такой же, как все.
Через неделю Гапона посетил раздраженный Рутенберг. Швырнул в угол на кресло пальто и шапку, шарф не снял. Прошелся несколько раз по комнате, концы шарфа мотались, на полу оставались мокрые следы — день был оттепельный. Гапон позвал жену, велел ей приготовить чай.
— Не надо,— остановил Рутенберг. И, дождавшись ухода Елены, сказал сердито: —Кто кого за нос водит: ты меня или тебя Рачковский?
— А что? — невинно спросил Гапон.
— А то,— язвительно сказал Рутенберг.— Приезжаю, как назначено, в девять часов к Контану. Народу полно. В раздевальной спрашиваю лакея:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308
— Так с чего бы Черемухину стреляться?
— Ну, Мартын, в душу человеческую не заглянешь! — Гапон развел руками.— Крикнул он: «Нет правды на земле!» Стало быть, подлость Петрова его потрясла. Ведь Петров был председателем «отдела».
— А нельзя понять так, что его твоя подлость потрясла? Ты был покрупнее председателя «отдела»! Но на тебя рука у Черемухина не поднялась. Простой рабочий, честный человек, мог ведь рассудить: «Пусть глаза мои мерзость эту не видят». Не боишься, если и все рабочие в тебе разочаруются?
Гапон усмехнулся, взял шоколадную конфету, развернул и целиком засунул за щеку. Сделал знак музыкантам: «Давай по моему заказу». Пианист коснулся пальцами клавиш, и скрипка страдальчески запела. Табачный дым легким сизым туманом заволакивал ресторанный зал. Мерцали огоньки в хрустальных подвесках люстр, в бриллиантах разнаряженных женщин. Одна из них, с роскошно взбитой прической и глубоким декольте, издали томно смотрела на него.
— Рабочие, Мартын, не разочаруются,— покачал головой Га-пон.— Все, что делаю, делаю для них. А я вот начинаю разочаровываться. После, скажем, подлеца Петрова.— И вдруг, ткнув пальцем в сторону красавицы, спросил: — Скажи, Мартын, мог бы я на такой жениться?
— Ты ведь женат! — воскликнул Рутенберг.— Недавно женился.
— Это когда из дому пойти неохота. Прежняя моя экономка. Баба! — Он окинул ленивыми глазами стол.— И первая жена была тоже баба. А я теперь вкус к женщинам имею. У них тело совсем по-другому пахнет. И кожа не такая шершавая, как у баб.— Простонал протяжно: —Сволочь, скрипач этот, как он душу умеет вытягивать! Либо морду ему разобью, либо дам золотой — не знаю...
— Я, пожалуй, пойду,— сказал Рутенберг,— пока ты морды бить не начал. В Париже тебе вольно было скандалы устраивать. А с русской полицией тебе, может, и ничего, мне же не хочется связываться.
— Постой! — Гапон схватил его за руку.— Мы не договорили.
— А чего договаривать? Сказал уже: приду пообедать с Рач-ковским. Только деньги вперед, двадцать пять тысяч.
— Ты же согласился на десять!
— Тебе казенных денег жалко?
— Ладно, буду уговаривать. Только за такую сумму и заплат тить сразу надо.
— То есть?
— Ну, подсказать, где бомбы делают, подбросить планы какие-нибудь, шифрованные письма. Не за обед же с тобой будут, они платить такие денежки!
— А люди? Наши люди.
— Людей предупредить можно. Сделать так, чтобы из-под самого носа у полиции ускользнули. Все будет чисто. А на фальшивках тут не проедешь.
— И получится: я Рачковскому все расскажу, передам документы, а он меня тут же арестует вместе с деньгами, как твоего Кузина,— с сомнением сказал Рутенберг.— Адрес моей квартиры ты, конечно, им дал.
— Что ты! — воскликнул Гапон.— Стреляй потом в меня, если Рачковский тебя арестует!
Поднял руку, хотел перекреститься, но сообразил, что делать это в ресторане негоже. Прижал руку к сердцу. Рутенберг встал, поклонился и пошел, сторонясь проворно бегающих кельнеров. Минутой позже из-за дальнего столика, покинув компанию, поднялся хорошо одетый мужчина и тоже последовал к выходу.
Гапон жевал апельсиновую дольку и то хмурился, то светлел лицом. Нет, кажется, не сорвалось.На следующий день он побывал у Рачковского. В подробностях пересказывать свой разговор с Рутенбергом не стал. Объявил только, что дело сделано, Рутенберг подается, но стоить будет дорого, двести тысяч, не меньше. Рачковский прищурился, спросил: «А что я буду иметь за эти двести тысяч?» И Гапон с жаром заявил, что тот получит списки всей Боевой организации эсеров, которая как раз сейчас готовит бомбы и на Витте и на Дурново. Вскользь намекнул, что боевикам ничего не стоит по пути убрать и Рачковского. А если Рачковский под корень подрубит эсеров, он тогда сможет тщательнее заняться и эсдеками. Потому что в чем в чем, а в отношении вооруженного восстания эсдеки, особенно большевики, настроены куда решительнее, чем эсеры. Ему, Гапону, достоверно известно, какие проекты резолюций готовит Ленин к предстоящему съезду эсдеков. Рачковский только снисходительно усмехнулся: «Будто бы мне, Георгий Аполлонович, эти проекты не известны!» И еще раз усмехнулся, когда Гапон шепнул «на всякий случай» адрес Рутенберга. А на свидание с ним Рачковский согласился. И просил передать, что будет ждать Рутенберга ровно через неделю в ресторане Конта-на, в отдельном кабинете на двоих. Пусть только тот назовет, фамилию Иванова,
Эта неделя Гапону очень пригодилась. Он созвал в Териоках тайное собрание рабочих из своих прежних «отделов», нарисовал светлую картину их возрождения и дальнейшей деятельности, даже с еще большим размахом, и рабочие подтвердили все его прежние полномочия.
— Девятое января, дорогие товарищи, не повторится,— сказал он в конце собрания,— больше кровь рабочая никогда не прольется. Довольно! Не дадим. Мы получили жестокий урок,, Зато теперь учителями стали сами.
Рабочие окружили его плотной толпой, хотели качать. Он упросил не делать этого. Зачем? Он такой же, как все.
Через неделю Гапона посетил раздраженный Рутенберг. Швырнул в угол на кресло пальто и шапку, шарф не снял. Прошелся несколько раз по комнате, концы шарфа мотались, на полу оставались мокрые следы — день был оттепельный. Гапон позвал жену, велел ей приготовить чай.
— Не надо,— остановил Рутенберг. И, дождавшись ухода Елены, сказал сердито: —Кто кого за нос водит: ты меня или тебя Рачковский?
— А что? — невинно спросил Гапон.
— А то,— язвительно сказал Рутенберг.— Приезжаю, как назначено, в девять часов к Контану. Народу полно. В раздевальной спрашиваю лакея:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308